После короткой паузы она сказала:

– Знаешь, когда Нонна сказала, что полиция может ко мне прицепиться, я не приняла её опасения всерьёз. Была уверена, что она ошибается. А оказывается…

– Нонна – это та девочка, дочь твоих друзей?

– Да, наших с Данилой.

Он замолчал.

– Не ревнуй, пожалуйста. С Данилой у нас всё в прошлом. А Нонна уже давно не девочка, а очень красивая девушка. Я вас потом познакомлю.

– А ты не боишься? – натянуто рассмеялся он.

– Нет, ничуть, – искренне призналась она. – Ты не такой. А Нонна тем более.

– Спасибо за доверие, – отозвался мужчина и попросил жалобным голосом: – Давай больше не будем играть в Штирлица.

– Давай, – облегчённо рассмеялась она и, тут же став серьёзной, добавила: – Только я всё равно боюсь.

– Чего?

– Реакции детей.

– Всё будет хорошо, – заверил он её и стал прощаться, добавив: – Поговорим вечером, сейчас я очень занят. – Голос его прозвучал виновато.

И она только тут сообразила, что оторвала его от дел, которыми его рабочий день забит под завязку.

– Извини, – проговорила она и положила трубку.

Сергей Константинович Брусилов посмотрел на часы. Он уже на две минуты опаздывал на совещание. С ним такого ещё никогда не случалось. Надо было идти немедленно. А он всё сидел и думал… о ней, о Софии.

Брусилов вспомнил, что, когда узнал о гибели второй жены Сафронкова, испытал не жалость к убитой, а страх, что София вернётся к мужу. Он догадывался, что она очень любила этого человека и, как ему казалось, чувства её ещё не совсем угасли. Кто знает, возможно, хватит одной искры в виде встречи, взгляда, слова, и былая страсть запылает с новой силой. В том, что Данила Сафронков захочет вернуть себе Софию, Сергей Константинович не сомневался. Он вообще не понимал, как Данила мог от неё уйти. Брусилов был уверен, что таких женщин, как она, больше в мире просто не существует. И надо быть полным безумцем, чтобы променять её на другую, пусть и очень молодую. А относительно молодости он вообще сомневался, вернее, не верил, что зрелому мужчине может быть комфортно с девчонкой, тем более если она не блещет интеллектом. Всю жизнь в постели не проведёшь, а такую, чтобы в союзе с ней «душа с душою говорила», встретить нелегко. Нужно настоящее везение. И вот ему повезло. И теперь он ни за что не отдаст Софию этому слепцу Сафронкову. Пусть ищет себе новую жену, если он так любит молоденьких девиц.

– Сергей Константинович, – донёсся до него голос его помощника.

– Да, Серёжа, я иду, – отозвался Брусилов и, поднявшись со стула, энергично зашагал к двери.

Он одобрительно взглянул на своего секретаря, ему нравилось, что они тёзки. Но ценил он в парне, конечно, не имя, а его работоспособность, исполнительность, пунктуальность и ненавязчивость.

«Вот и с помощником мне повезло», – подумал повеселевший нотариус.

– Александр Романович! Там к вам какая-то женщина рвётся, – встретила Элла Наполеонова.

– Какая женщина?

– Не знаю, дежурный уже снизу несколько раз звонил. Она хочет с вами поговорить. Вы, наверное, только сейчас мимо неё проскочили.

– Наверное, – ответил следователь, – а что же меня дежурный не окликнул? Хотя он там вроде с кем-то разговаривал, а мне махнул рукой, но я не придал значения, подумал, это он со мной здоровается.

– Так вы же сегодня с ним уже здоровались!

– Я помню! Но он мог забыть.

– Он ещё совсем молодой!

– Вот поэтому у него и может быть девичья память, – ляпнул Наполеонов.

Элла засмеялась:

– Так он же парень!

– Так мальчишечьей памяти нет, – отмахнулся Наполеонов и юркнул в кабинет.

У секретаря снова зазвонил телефон.

– Пришёл он, – ответила Элла звонившему. – Да, я ему сказала. – И, приоткрыв дверь, она крикнула: – Александр Романович! Дежурный опять насчёт этой женщины!

– Пусть пропустит.

– Ага. – Элла закрыла дверь и, взяв трубку, передала слова следователя дежурному.

Через пару минут в приёмную без стука вкатилась полная женщина лет шестидесяти. Волосы её были стянуты на затылке в длинный хвост.

– Здрасте, – сказала она, – мне следователя Наполеонова.

– Здравствуйте. Вас как зовут?

– Ульяна Ивановна я. Васильева.

– Хорошо. – Элла нажала на кнопку переговорного устройства. – Александр Романович…

– Пусть заходит, – не дал ей договорить Наполеонов.

– Заходите, Ульяна Ивановна, Александр Романович вас ждёт.

– Вот и лады, – ответила женщина и вкатилась в кабинет следователя.

«Что это за колобок ко мне пожаловал?» – подумал Наполеонов, увидев посетительницу, но тем не менее вежливо попросил её присаживаться на стул. Представившись и узнав её имя-отчество, спросил:

– Вы, Ульяна Ивановна, ко мне по какому вопросу?

Ульяна Ивановна, вопреки ожиданию следователя, не стала растекаться мыслью по древу, а сразу взяла быка за рога:

– Позавчера по телевизору показывали убитую в салоне девушку, так я видела её накануне.

– Накануне – это когда?

– В вечер перед убийством!

– И где вы могли её видеть?

– На тротуаре.

– То есть?!

– Её кто-то вытолкнул из магазина, и она упала.

– Кто?

– Этого я не видела.

– Как называется магазин?

– «Малыш».

Наполеонов наморщил лоб, но магазина с таким названием не припомнил и спросил:

– Там что, продают детское питание?

– Нет, – досадливо отмахнулась Васильева, – там продают всё!

– В смысле?

– Продукты, химию.

– Почему же «Малыш»?

– Потому что он маленький!

– Понятно. А как вы оказались возле этого магазина?

– Обыкновенно. Я каждый вечер в него захожу. Он работает до восьми вечера. А в тот раз закрылся, как только из него вытолкнули девушку.

– Вы уверены, что он закрылся?

– Конечно! Я и дверь дёргала, и стучала, всё без толку.

– А что стало с той девушкой после того, как она упала?

– Ничего. Отряхнулась и поковыляла к своей машине.

– Почему вы думаете, что к своей?

– Потому что она села за руль.

– Какая марка машины?