Машина остановилась на площадке перед домом. Сергей Михайлович отстегнул свой ремень со словами:

— Я проведу тебя до квартиры, хочу убедиться, что ты доберешься до дома в целости и сохранности.

Я лишь пожала плечами, отстегнула ремень и открыла дверцу. Легкую ткань платья тут же подкинул шаловливый прохладный ночной ветерок, надувая ее как парус и оголяя ноги до самых колен. Ни дать, ни взять, Мерлин Монро.

Шеф оценивающим взглядом окинул дворовую территорию. Я хмыкнула себе под нос: "Что не твоего уровня район?" На площадке перед домом горел единственный фонарь, приоткрытые двери подъездов сияли черными провалами, словно входы в подземные пещеры. В трех квартирах на верхних этажах горел свет. Я прошла вперед стараясь внимательно смотреть под ноги, чтобы не оступиться на тонких каблуках. Шеф подошел и услужливо предложил свой локоть. Я уцепилась за него как за спасательный круг. Войдя в подъезд, он включил фонарик на телефоне, подсвечивая перед нами дорогу.

Поднявшись на четвертый этаж, я открыла сумочку и зашарила рукой в поисках ключа. Ноги гудели и не хотели слушаться, так что пришлось опереться спиной о стену, чтобы не навернуться с высоты восьмисантиметровой красоты и на последок не опозориться перед начальником, который точно этого не забудет. Шеф подошел ко мне непозволительно близко, как я подумала в желании помочь в поисках ключа. Однако, вместо этого он сунул свой телефон с включенным фонарем в карман своего пиджака, надетого на мои плечи. В сгустившейся темноте я ощутила тепло сильного мужского тела, стоящего почти вплотную, и приятный аромат дорого парфюма. Голова закружилась не то от выпитого спиртного, не то от интимной близости привлекательного молодого мужчины. Это выбило меня из колеи, разогнало все мысли в голове, оставив лишь звенящую пустоту. Я растерялась, закрыла глаза и в попытках хоть как-то сосредоточиться, сделала большой вдох, тихо втянув носом застоявшийся воздух старого подъезда.

Моего лица нежно коснулись теплые ладони и, я поплыла, забыв обо всем. Это все алкоголь, не надо было столько пить. Пока нетрезвым мозгом я искала себе оправдания и соображала что к чему, моих губ коснулись упругие мужские губы. Нежно, чувственно и одновременно обжигающе дерзко.

Если бы я ничего не почувствовала, то вероятно, отреагировала бы иначе. Окружающая темнота обострила чувства. Алкоголь, словно лакмусовая бумажка, проявил сокровенные желания, о которых я даже боялась подумать. Губы шефа безмолвно и красноречиво говорили о желании и разгорающейся страсти. Яркой, обжигающей, обезоруживающей. От этого внизу живота стало нарастать томное напряжение, которое я испытывала в своей жизни лишь к одному человеку, к Славе. Безумно захотелось запустить руки под рубашку шефа и почувствовать упругость мышц, силу его крепких объятий, тяжесть поджарого тела на себе, поцелуи не только на губах… Это желание прожгло сознание и мгновенно отрезвило разум.

Я с силой оттолкнула его от себя, влепив звонкую пощечину. Судорожно кое-как нашла ключ в сумочке. Наощупь дрожащей от эмоционального напряжения рукой вставила в замок. Небрежно резким рывком плеча сбросила пиджак и, не проронив ни слова на прощанье, юркнула в квартиру. Услышав щелчок автоматически сработавшего замка, расслабленно выдохнула, почувствовав себя в безопасности. Прислонилась спиной к прохладной обивке, пытаясь унять бешенный стук сердца в груди.

От наглой дерзкой уверенной с вебе девушки не осталось и следа. Сбежала, как трусливая девчонка, как школьница. Вот только от кого, от него или себя?

***

Сергей.

Я стоял в темноте и смотрел на темный прямоугольник захлопнувшейся пере до мной двери. Она вырисовывалась из мрака неровным контуром лишь благодаря тусклому свету лунной ночи, скупо льющемуся из технических окон между этажами. Тело застыло от скатывающейся волны невольно нахлынувших чувств. Дыхание постепенно выравнивалось, заставляя вернуться в реальный мир, взять себя в руки.

Я ожидал чего угодно, но только не пощечины. Девушки часто первыми обращали на меня внимание, флиртовали, и практически никогда не отказывали. Первые школьные встречи не в счёт. Я всегда чувствовал уверенность в том, что делал. Сегодня что-то определенно пошло не так. Я не был напористым, не приставал. Она сама провоцировала меня, вела себя уверенно-вызывающе, а порой нагло. И такая Вероника нравилась мне даже больше. Может у нее есть парень? Но она ведет себя как свободная девушка, я долго наблюдал за ней, да и Андрей, что-то говорил о том, что она недавно рассталась со своим молодым человеком и живет отдельно.

Чего она испугалась? Даже в темноте была заметна ее нервная возня в маленькой сумочке в поиске ключа от квартиры. Куда делись наглость и пьяное высокомерие, которые были так к лицу этой мелкой пигалице? Хотя я тоже молодец, потерял голову словно подросток, не удержался, воспользовался расслабленным состоянием девушки. Как избавиться от этого наваждения, которое спряталось от меня за входной дверью тридцать четвертой квартиры?

Потерев ладонью горящую щеку, поднял с пола пиджак, в котором сквозь плотную ткань несмело пробивался едва заметный свет телефона. Одел на себя, ощутив слабое ускользающее тепло женского тела и тонкий цветочных аромат. Не спеша поплелся вниз по ступенькам. Выйдя из подъезда, осмотрелся вокруг, ничего не изменилось, все было в точности таким как и десять минут назад. Сел в машину, но с места не тронулся. Ехать в пустую квартиру абсолютно не хотелось. Катя ушла в воскресенье вечером, как и обещала, полностью утолив мой физический голод.

Я был уверен, что смогу держать себя в руках и рамках. И держал до сегодняшнего вечера. На этой неделе Вероника своим внешним видом не раз испытывала мою стойкость и непоколебимость. И зачем только я отчитал ее по этому поводу? Уж лучше бы она ходила серой мышью. Оставалось только молча злиться на себя и свою несдержанность. А еще и на отдел кадров, который подписал контракт с ней на год без права досрочного расторжения, и ведь не просто так, а по указке самого генерального директора. Такого я никак не ожидал. Спасибо, Лев Давыдович, хорошо же вы "позаботились" о моем душевном состоянии.

За последние три дня меня дважды посещала мысль сделать Кате предложение переехать ко мне жить. Она девушка порядочная, когда-то мы уже жили вместе, правда, надолго меня не хватило. Так стоило ли начинать все заново и обнадеживать человека, который тебя искренне любит? А Катя меня любила, я это знал, был уверен, чувствовал, и… мучился, так как не мог дать ей взамен того, чего она хотела.

К Веронике же меня тянуло с первого дня, даже можно сказать с первого взгляда. Сегодня у меня во рту не было ни грамма спиртного, несмотря на непрестанные уговоры коллег и самого именинника. Я боялся сорваться, потерять контроль над собой, как это произошло в прошлую пятницу. А Вероника испытывала меня на прочность, словно знала о моих душевных терзаниях. Розовое платье, ей безумно шло, красиво облегало стройную фигурку. Воображение живо дорисовывало все то, что находилось под ним, не давая ни малейшего шанса переключиться и увлечься кем-то другим. Волосы шелковыми волнами струились по плечам, в них хотелось зарыться руками, лицом, утонуть. Оголенные ключицы, плечи, руки манили прикоснуться к нежному бархату кожи. Во время праздника я пытался отвлечься на внимание других девушек, старался быть смешным, веселым и вроде бы все получалось. Но Веронике выпал фант спеть, и я пал, сраженный ее очарованием. Все усилия не обращать на нее внимание пошли прахом. Я не мог отвести взгляда, следил за каждым ее движением, не замечая никого вокруг. Девушка околдовывала меня все больше и больше, сама не зная о том, какую силу приобретает надо мной.