Закон смертности Гомпертца – Мейкхама представляет собой статистическое распределение, описывающее экспоненциальный рост смертности человека и других видов животных. Согласно этому закону, смертность является суммой независимого от возраста компонента, члена Мейкхама, и компонента, зависимого от возраста, функции Гомпертца. Там, где внешние причины смерти отсутствуют, например, в зоопарке или в развитых странах Европы, формула упрощается до функции Гомпертца. В распределении Гомпертца – Мейкхама есть два коэффициента (время удвоения риска смерти и начальная смертность), которые меняются для разных популяций людей, и изменения этих коэффициентов коррелируют друг с другом. На этом основании сформулирована корреляция Стрелера – Милдвана. В 1960 году на основе этой корреляции была предложена теория старения, которая говорит, что если начальная смертность снижается из-за любого вмешательства в раннем возрасте, то старение ускоряется.

При попытке установить физические процессы, лежащие в основе корреляции Стрелера – Милдвана, исследователи из биотехнологической компании «Gero» заметили фундаментальное несоответствие между аналитическими выводами и наличием корреляции Стрелера – Милдвана при использовании закона Гомпертца. В своей работе ученые проанализировали кривые дожития (показывающие долю организмов, доживших до определенного возраста) для тысяч генетически идентичных червей нематод. Обычно в рамках теории старения работали с небольшим количеством данных, а ученые из Gero проверили корреляцию на большом объеме данных.

Для чего я это так подробно рассказываю. Авторы, опровергающие закон Гомпертца – Мейкхама, идут дальше и делают два вывода:

1. Исключение корреляции Стрелера – Милдвана из теорий старения открывает новые возможности в науке, поскольку, если бы она была не просто отрицательной корреляцией между параметрами Гомпертца, а настоящей зависимостью, это привело бы к неэффективности оптимальных терапий старения и ограничило бы возможности человека в продлении жизни. Наше открытие революционное и наверняка сыграет немалую роль в увеличении продолжительности жизни.

2. Оказалось, что данная корреляция действительно является ошибкой обработки данных. Существование этой гипотезы уже полвека мешало медицине двигаться вперед и разрабатывать эффективные терапии, направленные на продление жизни. На корреляции Стрелера – Милдвана (1960 год) ранее основывались многие скептические утверждения, тормозившие развитие медицины в этой области.

Как видит клинический геронтолог данную дискуссию со стороны:

• Несомненно, авторы, довольно молодые люди, вносят эмоциональный маркетинговый компонент в свои высказывания, и это несколько снижает в моих глазах ценность их предполагаемого открытия. Авторы дают оценку тому, что не могли наблюдать в силу молодости. Говорить о том, что что-то тормозило в 1960-х годах развитие медицины на основании какой-то кривой в развитии практического здравоохранения, которое якобы привело ко второму эпидемиологическому переходу, и люди в развитых странах стали жить дольше, крайне сомнительно.

• То, о чем они говорят, даже теория Стрелера, в целом, на мой взгляд, – это лишь гипотезы. А любая хорошая гипотеза – это лишь гипотеза.

• Несомненно, нематоды, может быть, и хороши, но только если мы изучаем биологию старения нематод, а не человека. Качественного переноса полученных данных на моделях быть не может. Только рациональность мышления человека позволяет делать такие неверные предположения, что по кривой смертности нематод целесообразно делать вводы о смертности популяций людей.

• Медицина развивается по своим законам, мало даже кто из практических врачей, а их в РФ 680 916 человек, знает об этом законе. Вряд ли торакальному хирургу или гинекологу он нужен в практической деятельности, от которой зависит ваше здоровье.

• Мне видится, что через изучение отдельного человека можно увеличить СПЖ вида, коллеги из Gero утверждают обратное, через изучение общих закономерностей популяции можно прийти к понимаю старения организма, но механизмы старения заложены именно в организме, которое подчиняется общим закономерностям, но имеет индивидуальные черты. Именно поэтому клинические геронтологи говорят, что старение в рамках организма гетерохронно, гетеротопно и геторокатефтенно.

По данным Федстата РФ, смертность начинает снижается в когорте 97-летних людей, данные по США показывают подобное снижение. Это видно по статистике естественного движения населения, тогда как по данным пенсионных фонодов, а именно Пенсионного фонда России или американского Social Security Administration, смертность продолжает расти. В связи с тем что последние данные связаны с конкретными выплатами, то, на мой взгляд, они более достоверны.

Получить персональные данные о людях старше 100 лет, даже если фамилии не указаны, очень сложно, практически невозможно, так как законодатели РФ определили, что сбор таких данных может нарушать 137-ю статью УК РФ. Таким образом, чтобы работать с данными по этой маргинальной группе, нужно желание и одобрение самого государства в лице его институтов, имеющих полномочия на такое разрешение.

Вопрос, есть ли плато на кривой смертности, многие интересующиеся темой рассматривают как надежду дожить до этого возраста, а потом, как они полагают, роста вероятности смерти с увеличением возраста не происходит, что понимается ими как отсутствие старения. Это напоминает некую виртуальную соломинку в личном онтогенезе. К сожалению, на сегодня дожить даже до 80 лет для многих россиян несбыточная мечта, а цифры выше ста лет покоряются только единицам. Таким образом, вопрос «Есть ли плато?» стоит только перед эпидемиологами старения.

Один из механизмов, могущих создать иллюзию плато, состоит в том, что после 100 лет в течение года умирает уже очень приличная часть когорты, и если мы относим смерти к середине отчетного года, то приписываем умирающим в среднем несколько больший возраст, чем на самом деле. Кроме того, в этом возрасте у всех достоверность исходных данных страдает, даже у американских коллег, в РФ даже раньше – на подходе к 100-летнему рубежу.

Было бы, конечно, интересно получить точные данные по россиянам, но в силу многих причин – частое отсутствие верификации реального возраста, других условий жизни этих людей, даже невозможность установить реальную дату рождения в условиях сельскохозяйственной страны – мало что дает современному человеку. С поправкой на заведомо более низкое качество таких данных это не дает желаемых результатов.

Более интересно было бы опросить живущих ныне 100-летних, чтобы определить, кто из них дожил с меньшим количеством гериатрических синдромов и в относительно хорошем функциональном состоянии, чтобы давать рекомендации ныне живущим россиянам. Изучение сверхдолгожителей-россиян позволит выявить ряд вопросов, связанных с условиями жизни таких людей, или, например, каков наиболее часто встречающийся соматотип долгожителя.