Андрей обедал в столовой, когда к нему подсел наставник:

– Извините, – начал Казаков. – Мне сказали, можно пообедать, я сейчас всё.

– Кушайте-кушайте, – остановил его мастер. – Я должен помочь вам усвоить определённые знания, и не имеет значения, едите вы сейчас или нет. Воин ест, когда есть возможность, и учится, когда есть тот, кто способен его научить. Запомните это, если хотите стать настоящим воином. Ну а теперь позвольте провести небольшой тест.

Хлыст достал из нагрудного кармана рубашки фотографию:

– Что здесь изображено?

Мдямс… картинка прямо к обеду: на фотокарточке была изображена длинная тонконогая тварь, оскалившая пасть, которую вполне можно было назвать изящной, если бы её кожа не наводила на мысли об ожогах третьей степени.

Тем не менее в мозгу у Андрея возникла нужная информация:

– Шакал, мутант, распространенный на первом и втором горизонте Города, из способностей только физическое воздействие, ценности не представляет, предпочитает охотиться стаями, – проговорил он.

– Отлично, а это?

На другой фотографии была изображена отвратная многоножка, вертикально поднявшаяся в половину своей длины.

– Сколопендра, распространена от нулевого до третьего горизонта, зависит от возраста и размеров особи. Ядовита. Из повадок любит охотиться и устраивать засады в развалинах домов, реже под землёй. Нападает, как правило, в одиночку. Хитиновый панцирь и ядовитые железы на жвалах представляют некоторую ценность. Яд устраняется универсальным антидотом или регенератом, – отчеканил Андрей. – Давно хотел спросить, а что такое регенерат? Это определение у меня часто в голове возникает, а что такое, не знаю?

– Хотите узнать, пожалуйста, вашу руку.

Андрей протянул, его запястье оказалось в железной хватке пальцев мастера, с виду довольно худощавого. Какое он сделал движение в следующий момент, Казаков даже не заметил, только увидел, как по его ладони стекает струйка крови.

– А теперь смотрите, молодой человек.

Наставник опять незаметным движением извлёк небольшой тюбик, даже не выдавил, а всего лишь провёл отверстием по ране. Разрез немедля вскипел белой пеной (боли Андрей не чувствовал), затем покрылся твёрдой коркой, которая в следующую секунду осыпалась коричневой пылью.

– Ну что, поняли, что такое регенерат?

– Ага, – ответил несколько прифигевший Казаков. – Я догадывался, что это что-то вроде лекарства, но чтобы так… Вы меня поймите правильно, – опомнился он, ведь Добрый Ангел сторонних разговоров не одобрял, – у меня в голове столько всякой информации, а я не понимаю, что она всё значит. Вот и с регенератом так.

– Успокойтесь, молодой человек, – благодушным тоном ответил Хлыст. – Ваша реакция и волнение абсолютно нормальны. Более того, если это вас успокоит, без постоянной подпитки извне, освоения на практической основе или же возникновения стойкой ассоциативной структуры, вся эта информация безболезненно растворяется в глубинах памяти. По тому же принципу, по которому бледнеет татуировка игрока, когда он долго не заходит в Игру.

Мастер указал на лесного кота, изображённого на руке Андрея, зверёк сейчас положил голову на лапки и вроде как спал, а может, притворялся таковым?

– Так это что же, если надолго покину Стратегию, я всё забуду?

– Забудете вряд ли, хотя растеряете большинство приобретённых навыков наверняка. Но мы сейчас не об этом. Гипнотерапию вы освоили хорошо, теперь переходим к следующему шагу в адаптации, самому сложному.

– К какому?

– К людям. Монстров и карту Города вы запомнили, это самое простое, а что касается людей, тут я вам гипнотерапией помочь не смогу, понять всё и адаптироваться вы должны сами. Я могу лишь направить ваши мысли и поступки в определённое русло. Скажите, чем отличается воин от обычного человека.

– Хм… ну воин убивает.

– Простой крестьянин тоже может убить, в чём тогда отличие?

– Воин специально готовится к тому, чтобы убивать, не знаю… к тому, чтобы рискнуть своей жизнью.

– Отлично! – поздравил мастер адаптации. – То есть профессия воина в том, чтобы убивать и рисковать быть убитым самому. Значит ли это, что он не дорожит своей жизнью?

– Нет, наверное.

– А чьей жизнью, по-вашему, может дорожить воин, кроме своей собственной.

– Своих близких, своих боевых товарищей, – не задумываясь, ответил Андрей.

– Блестяще, вы сами ответили на все вопросы. Позвольте мне только верно расставить акценты. Воин дорожит жизнями своих близких, что, собственно, нормально, каждому из нас знакомы родственные чувства, чувства близости к человеку, но в то же время мало дорожит жизнями посторонних ему людей. Потому что специфика его работы не только в том, чтобы рисковать собственной жизнью, но и в том, чтобы отнимать чужие жизни.

– Погодите, а как же солдаты на войне, которые спасали мирных жителей даже ценой своей жизни?

– Прошу заметить, что, скорее всего, рискуя собой, они спасали жителей своего государства. Чаще всего так и бывало, правильно?

Андрей кивнул.

– Вот всё это и является частью социальной надстройки, прекрасно иллюстрирует политику разделения на «своих» и «чужих». На протяжении своего общественного развития человеческий социум чётко давал определение кто такие свои: те, кого нужно защищать и оберегать, в отношении которых нужно соблюдать закон, – и кто такие чужие, то есть те, с кем можно делать, грубо говоря, всё что угодно. Сначала понятие «свои» распространялось только на племя и его членов, которые могут подтвердить статус «своего». Потом в силу развития общественно-экономических связей оно распространялось на племенной союз. По мере усложнения взаимодействий возникли понятия клиента и патрона, вассала и сюзерена, монарха. То есть своего рода общественные договоры, где представители одного сословия обязывались защищать остальных в обмен на определённый статус и материальное обеспечение. Из племенных и феодальных союзов возникли уже национальные государства, где формально все граждане считались равными. Классовую борьбу мы сейчас с вами трогать не будем, как и не будем касаться философско-гуманистических течений и религии. Понятно, сейчас я очень сильно утрирую, но главное, к чему я веду: всё равно между возникшими национальными независимыми государствами вспыхивали войны и по обеим сторонам фронта гибли абсолютно одинаковые люди, – мастер внезапно замолчал, и Андрей почувствовал, что за его молчанием кроется что-то ещё, какая-то важная информация, но какая уловить не смог. Пришёл в себя только от голоса наставника: – Разделение на «своих», тех кого убивать нельзя, и «чужих», кого убивать можно, один из непреложных принципов управления социумом. И в нём есть свои плюсы.

– Это какие же?

– А такие, что гораздо труднее живётся, когда каждый сам за себя и все кругом чужие. Группе выживать значительно проще, соответственно внутри неё формируются определенные законы, правила, традиции, без которых коллектив не может существовать. Но всегда есть другая группа, которая считает, что обычаи и правила у них лучше, а материальные ценности первой группы им больше пригодятся. Понимаете, о чём я?