уголках глаз залучились морщинки:

– Мятный ликер, говоришь?

– Он теплый, правда. И посуды нет, – засмущалась Богдана.

– Посуда есть, я принес. – У принца оказался рюкзак. – Вот. Вода. Стаканчики. Давай разолью.

Ей плеснул прилично, себе на полпальца. Широко улыбнулся:

– С приездом, Богдана! Пусть в Индии исполнятся все твои мечты!

Она махнула залпом.

Боялась увидеть осуждение в его взгляде, но принц спросил с сочувствием:

– Измотала дорога?

– Да не в дороге дело, – пробормотала она в ответ.

– Ничего. – Он накрыл ее ладошку своей рукой. – Ты сейчас в правильном месте. Все наладится. – И улыбнулся задорно: – Спасибо за ликер! Давно я не пил. – И легко поднялся: – Спокойной ночи. Жду завтра на практике.

– На чем?!

В его глазах заплясали чертики:

– Йоги так свои тренировки называют.

– А вы, что ли, тоже йог? – взглянула она с сомнением.

– Ага, – снова улыбнулся парень.

Он сбежал с террасы и растворился в сумраке – будто и правда сон. Только поднос с ужином остался. И запах – волнующего, сильного, чистого мужского тела.

Богдане хотелось выпить еще, но фляжка оказалась пуста. Жаль, закуска шикарная, а запить нечем. Но в йоговском кемпинге алкоголем явно не разживешься, а идти за территорию на поиски приключений сил уже не осталось. Вяло поклевала роскошный ужин, пошатываясь, прошла в комнату, рухнула на постель, вырубилась мгновенно. И снова накатил давешний, сладкий сон. Принц, уже непонятно, придуманный или реальный, стоял перед ней на коленях и говорил:

– Богдана, ты наконец заслужила: выйти замуж по любви.

* * *

Ни на какую утреннюю практику она не собиралась. Но часов в пять утра под окнами домика вороны устроили страшный галдеж. Попыталась накрыться подушкой – не помогло. Пришлось проснуться. Зевая, натянула шорты, вышла на террасу. Рассвет только приближается, небо совсем серое, а кемпинг, оказывается, уже не спит. Индусы метут дорожки, на террасе соседнего домика две девицы дурака валяют. Одна наклонилась спиной параллельно полу, а другая ей в нос воду из чайничка льет. Первая фыркает, чихает, вторая хохочет. Увидели Богдану, замахали:

– Иди к нам!

Та заинтересовалась:

– Что это вы делаете?

– Утренняя гигиена! – весело отчиталась та, что с чайником.

Ее подруга шумно высморкалась, пожаловалась:

– Горло от этой соли дерет.

– Так переходи на шнурок!

Обе опять засмеялись.

– И в чем смысл? – озадаченно спросила Богдана.

– Открыть все пять каналов. Язык, нос, глаза, уши, зубы.

– А зачем шнурок?

– Это высшая стадия просветления, – хихикнула одна из девиц. – Промывать из чайника – для новичков. А великий Миша шнурком чистит. В одну ноздрю всовывает – из другой вынимает.

– Фу, гадость какая.

– Зато насморка никогда не будет. Ну… по крайней мере, так обещают.

Веселые соседки Богдане понравились, остатки сна слетели. Она с интересом рассмотрела специальный скребок, которым надо чистить язык, а потом отправилась вместе с новыми знакомыми на утреннюю практику.

Пришлось минут семь идти круто в гору, зато вид с асфальтированной площадки на самой вершине оказался завораживающим: серебрится океан, из воды выглядывает краешек солнца, синее небо расчерчивают ослепительно-белые чайки.

Вчерашняя худющая девица тоже оказалась здесь и опять посмотрела строго:

– Богдана, ты почему без коврика?

– Э… у меня нет.

– Я почему-то так и думала.

Поджала губы, подняла свою подстилку – под ней оказалась еще одна, – милостиво позволила:

– Можешь пока взять.

– Спасибо.

– Но сегодня же купи. Лучше два. Нужно беречь колени.

– Обязательно.

Богдана украдкой разглядывала публику. Большинство хотя и одеты в индийском стиле – майки с человеко-слонами, штаны с мотней, татуировки из хны, – все-таки больше походили не на матерых йогов, а на менеджеров, затеявших флешмоб. Только двое-трое сидели со скрещенными ногами и прямыми спинами – остальные валялись на ковриках, дремали.

Богдана хотела остаться рядом с худощавой, но ее знакомицы шепнули:

– Пойдем лучше назад… От Миши подальше.

Зачем от гуру прятаться, она спросить не успела. На площадку, с ласковой и немного беззащитной улыбкой, вошел – ее вчерашний принц.

– Это кто? – ахнула Богдана.

– Так это ж Миша! Инструктор наш!

Бог мой! А она его вчера пыталась мятным ликером споить! Что он подумал о ней? Хотя ликер-то выпил.

– Намасте[32], друзья. – Наставник внимательно оглядел свою паству. – Давайте начнем с троекратной мантры «ом».

Богдана, вслед за всеми, послушно уселась на коврик и присоединилась к общему песнопению. Дальше последовала разминка – вертеть головой, крутить плечами, разминать пальцы. Ничего сложного – только суставы у нее хрустели, словно у старушки. Потом пошло посложнее – наклоны, прогибы, дыхание животом, растяжка, планка. Богдана быстро вспотела, начала пыхтеть. Миша подошел, сказал мягко:

– Не серди его.

– Кого?

– Свое тело. Дай привыкнуть. У нас не спортивная секция. Соревноваться не с кем.

За спиной инструктора вставал солнечный диск, его лучи обращали кудри в золото, океан оттенял синеву глаз.

Что за божественная фигура! Рядом с ним она чувствовала себя совсем толстой, рыхлой, неуклюжей, нескладной.

«Да я костьми лягу – чтоб хоть чуть-чуть до твоего уровня дотянуться!»

И тело беречь не стала. Упорно стояла в планке – пока руки не подогнулись и не бухнулась носом в коврик.

* * *

Факт, что Миша – небожитель, признавала вся группа. Офелия (сухопарая оригиналка) даже носилась с теорией, будто инструктор – пришелец. Мессия. Выше, чем человек.

Богдана – когда любовалась его идеально слепленным телом, совершенным профилем, отточенными движениями – тоже считала: идеал. Ангел. Кто она в сравнении с ним? Нескладная, ничего не достигшая, много пьющая толстуха.

Попытаться зацепить принца даже не пробовала.

Но кто запретит мечтать?

Тем более она поговорила с девочками, и те заверили: Миша не женат. Не «голубой». Не аскет. Вроде бы в Питере у него даже имелась подруга – известная модельер и фотомодель.

Самые смелые из их группы (а девушек, как всегда в йога-турах, большинство) красавца-инструктора атаковали. Но тот будто глух и слеп. Кофточки с вырезами оставлял без внимания, просьбы о личных консультациях по йоге отклонял, если к нему в домик пытались прорваться, внутрь не пускал – принимал у всех на виду, на террасе.

Если всех девчонок из группы ранжировать по красоте, Богдана ставила себя на предпоследнее место (замыкала список, по ее мнению, старая, тощая и мосластая Офелия). Однако Миша из всех прочих ее, пожалуй, даже выделял. Во время занятий часто подходил – подбодрить, асану подправить. Когда ужинали всей группой, часто звал рядом сесть. Если в кемпинге сталкивались, всегда останавливал поболтать. Когда узнал, что Богдана когда-то петь любила, обрадовался и попросил: «Можешь для меня одну мантру выучить?»

– Могу. А зачем?

– Хочу занятие