надо быть наглее и самой прийти в его домик – предложить спеть мантру?

Но инструктор в ее сторону не смотрел. Стоял на пороге открытого кафе и вглядывался в темноту. За оградой прошуршала по гравию машина. Миша просветлел лицом и бросился вон.

Богдана подошла к Офелии:

– Мы ждем кого-то еще?

Щепка, столь неласково встретившая ее, давно перестала язвить и придираться – теперь обе преданно служили йоге и своему гуру, а значит, обязаны были сосуществовать мирно. Офелия, конечно, догадывалась, ради кого Богдана полностью изменилась, но никак ее тайную страсть не комментировала. И сейчас откровенно смутилась:

– К Мише… э… жена приехала.

Горло Богданы залепил ледяной, жесткий комок.

– Как… жена?

Щепка вздохнула:

– Я давно хотела тебе сказать, но Миша просил молчать. Он же видел, что ты для него стараешься, и говорил: «Достигнет совершенства – потом признаюсь».

– Но я… я…

Богдана схватилась обеими руками за шею. Дышать стало нечем, сердце пронзила боль. Так, наверно, и ее безымянный друг-англичанин – взглянул в последний раз на звездное небо и упал замертво.

Щепка не дала ей грохнуться в обморок. Подхватила, обняла, зашептала в ухо:

– Не про тебя он, Богданка. Не про кого из нас.

А тут и Миша, лучащийся от счастья, вошел. Рядом с ним семенила ослепительной красоты девица. Да, действительно смешно. Она мучительно сбрасывала двадцать лишних килограммов и надеялась, что сможет тягаться с абсолютно идеальной, модельной фигурой с бесконечной длины ногами. И если бы еще лицо глупенькое, кукольное! Нет, огромные, с поволокой, глаза светились умом, а весь вид выдавал хорошее воспитание, отличное образование и полное благополучие. Богатого папу, светское окружение.

– Богдана! – радостно позвал ее гуру. – Познакомься! Моя Элиза приехала!

Девица приветливо улыбнулась, протянула ладошку – здороваться.

Горло по-прежнему давил спазм.

Богдана отступила. Сложила ладони на груди. С трудом прохрипела индийское приветствие:

– Намасте! – и бросилась прочь.

Рыдать не стала. Ворвалась в домик, достала из чемодана лэптоп, вынесла на крыльцо, куда дотягивался местный вай-фай, и немедленно забронировала себе билет на утренний рейс.

Потом позвонила Мирону. Тот неприкрыто опешил:

– Прилетаешь? Прямо завтра? Но почему?

– Да просто. – Беззаботность в голосе давалась нелегко. – Надоело. Сыта по горло. Хочу домой.

– У нас плюс пять. И дождь со снегом.

– Да плевать. Сможешь встретить?

Пауза.

– Нет, Богдана. Только не завтра.

– У тебя дела, что ли? Ну, шофера пришли. Или я на такси приеду.

– Ты можешь не пороть горячку? – Его тон заледенел. – Что за спонтанные решения? Еще вчера ты собиралась сидеть там до майских и вдруг нате вам: она прилетает.

Богдана психанула:

– Да я не к тебе прилетаю! Могу в гостиницу поехать!

– О, господи! Я надеялся: ты в Индии спокойнее станешь. Нет, то же самое. Левая нога захотела – все бросаю, лечу. У тебя же там курсы какие-то? До мая, сама говорила.

– Плевать мне на курсы.

– Ладно, хватит, – оборвал он совсем резко. – Хочешь возвращаться – вперед. Только не завтра. Сегодня среда… не раньше пятницы прилетай.

– Почему?!

– У меня есть причины.

– Слушай, если ты с девкой, мне вообще по фигу.

– Богдана, сделай, пожалуйста, что прошу. Жду тебя в пятницу. А лучше в субботу.

– Ты, что ли, надеешься, я передумаю? Нет. Все решено.

– Вот и отлично. Тогда до субботы. Обязательно сообщи номер рейса. А еще кокос мне привези. И амулет какой-нибудь индийский.

Была мысль – и дальше протестовать, спорить. Но что-то в тоне Мирона ее остановило. Ладно. В субботу – так в субботу. Ей все равно нужно купить еще несколько поющих чаш и калимбу[40]. Попробовать встать в позу скорпиона (стойку на локтях с поднятыми ногами). А еще хотела убедиться, что родственникам ее мимолетного знакомца-англичанина скорбную весть сообщили и его тело отправят на родину.

* * *

Едва Богдана отбыла в свою Индию, Мирон пустился во все тяжкие. До смерти надоело вести жизнь примерного семьянина. Два с половиной года с бесконечными врачами, уколами, ожиданиями и переживаниями любого нормального самца от оседлой жизни отвратят.

Отрывался он, изголодавшийся по простым мужским радостям, от души. Клубы, бары, бабы – снова разные, рыженькие и светленькие, студенточки и опытные развратницы.

За границу то и дело мотался – пока с Богданой жил, из солидарности в России сидел, вырывался ненадолго и только по совсем уж неотложным делам.

Но с сообщницей бывшей окончательно не порывал. Каждую неделю созванивался. Выслушивал внимательно отчеты – как она на каких-то чашах учится играть, худеет, мантры разучивает. Страшно радовался собственной свободе – что можно не спешить домой к ужину, а заказать в хорошем ресторане бифштекс с картофелем фри и съесть его в обществе очередной цыпочки.

Богдане не рассказывал, но, пока та в своей жалкой Индии просветлялась, он успел в Италию раз десять сгонять. И при любой возможности в Венецию наведывался – свой любимый город.

Российских девиц с собой в Италию не возил – опасно. Все столичные хищницы уже в курсе: Мирон снова в активном поиске. Зачем повод давать? Куда спокойнее в Венеции, где его никто не знает, прикинуться рядовым офисным планктоном, отдохнуть от намеков на свадьбу и снимать девчонок по схеме, работавшей безотказно. Сначала – ритуальный коктейль «Беллини» в «Баре Гарри», где когда-то коротали время Хемингуэй и Хичкок. Далее следовала прогулка по Calle Larga 22 Marzo[41] с обязательной покупкой чего-нибудь дизайнерского. Ну, а дальнейший путь пролегал в расположенный поблизости старинный отель «Baglioni Hotel Luna», больше похожий на музей.

Опьяненные игристым, дорогой тряпочкой и высоченными потолками с лепниной, девчушки полностью отдавались красивому приключению. Но Мирона даже самое совершенное тело не выбивало из рабочей колеи. Выключал звук у мобильника он только во время порывов страсти, а сразу по завершении процесса, пока обессиленная пассия дежурно лежала на его плече, просматривал входящие.

У бизнеса выходных нет. Вот и сегодня всего-то на полчаса отключился от мира, а уже пять неотвеченных вызовов. Поставщик сыров. Управляющий его магазинчика в Милане. Два звонка от итальянского адвоката. И самый интригующий – Imbecille Ignazio (под таким именем у него в записной значился муж Богданы). Этому-то что надо?

Одноразовая милашечка очень вовремя пропищала, что идет в ванную. Мирон дождался, пока зашумит вода, и первым делом набрал юриста.

Тот считался итальянцем, в Россию ездил по туристической визе, но бабку с дедом имел украинских, поэтому выражался заковыристо, но вполне понятно.

– Игнашка твой совсем з глузду зсунувся.

– Чего хочет?

– Девчонку свою решил продать.

Мирон сглотнул:

– На каких условиях?

Адвокат хихикнул:

– Тоби грошей