Богдана уже слышала, как поет Дэва Премал, поэтому перепугалась:

– Я все испорчу вам!

А в ответ – с ног сбивающая беззащитная улыбка:

– Наоборот. Ты все украсишь.

Конечно, она взялась. Зубрила текст, уходила на дикий пляж, бесконечно репетировала.

Через несколько дней на закате Миша повел своих учеников на гигантских размеров черный камень, что вдавался глубоко в море. Разложили коврики – океан почти со всех сторон, воздух соленый, в лицо мелкие брызги.

Суть тренировки – сидеть с прямой спиной и не сводить глаз с заходящего солнца (называется тратака). А Богдане, едва все заняли свои коврики и сосредоточились, Миша дал знак.

И она запела. Бог ты мой! Море, что ли, или камень звук отражает, акустику сумасшедшую обеспечивает? Голосище – сама не поверила. И с каждым новым куплетом еще большую силу набирает. Миша смотрит (ей показалось) почти с любовью, девчонки из группы то и дело отрываются от созерцания светила, поглядывают завистливо.

На последнем «Ом, шанти» солнце исчезло под водой – время инструктор рассчитал идеально.

Несколько йогов-мужчин и Офелия начали аплодировать, прочие дамы тоже, пусть неохотно, но присоединились. Богдана смутилась, поклонилась неловко.

За ужином Миша снова посадил ее рядом с собой, спросил:

– Богдана, кем ты работаешь?

Она смутилась:

– Никем. Я домохозяйка.

– А образование какое?

– Ш-школа.

Он прищурился:

– Тебе не надоело дома сидеть?

– Надоело. Но у меня никакой профессии нет.

Про диплом крупье решила не упоминать.

– А ты не думала свою жизнь с йогой связать?

Он издевается?

– Я вообще-то сегодня только восьмой день практикую.

Миша будто не услышал:

– Получить сертификат инструктора – это, конечно, не быстро. Год или два. Но пока будешь учиться – можно заниматься чем-то вокруг йоги.

– Например?

– Ты прекрасно поешь.

– Дэву Премал теснить?

– Со временем. Но для начала я бы тебе советовал поющие чаши освоить. Будешь проводить медитации. Люди к тебе пойдут.

Богдана опешила:

– Но я…

Миша улыбнулся:

– Некоторым чаши вообще не даются. В злых руках не поют. Но тебе – покорятся. Я уверен. Если хочешь, помогу выбрать – их надо как друзей искать, чтобы подходили и тебя любили.

– Да, да! Конечно, я хочу!

На следующий день сразу после утренней практики Миша посадил ее позади себя на мопед и повез в магазин. Она с восторгом обхватила его за талию, – ветер развевал волосы, солнце било в глаза. Помещение, где продавали поющие чаши, оказалось сумрачным и прохладным. Продавец походил на старика Хоттабыча. Они с Мишей обменялись несколькими фразами на суахили, и на прилавок встал первый большой бронзовый колокол. Торговец протянул Богдане деревянный пест и усмехнулся:

– Play[33].

Миша однажды проводил медитацию с поющими чашами. И хотя полагалось лежать с закрытыми глазами, Богдана подглядывала, как он, с одухотворенным, абсолютно неземным лицом, проводит деревянной палочкой по краю, издавая божественный звук.

Она решительно взяла в руки пест. С какой силой нажимать? Под каким углом? С какой скоростью? А начнешь думать – вообще ничего не выйдет! И просто повторила – подсмотренное у Миши движение.

Подвальное помещение огласилось суровым, басовитым гулом.

Старик молвил что-то непонятное. Инструктор с улыбкой перевел:

– Он спрашивает, где ты училась.

– This is the first time I try[34], – отозвалась Богдана.

– Impossible[35], – отрезал продавец.

А Миша – будто гордый отец любимую дочку – обнял ее за плечи:

– Я чувствовал, знал – это твое.

* * *

Вот ведь бывает в жизни! Еще вчера считала себя никчемной. Годной только на то, чтоб унитазы мыть. И вдруг в ней талант обнаружился.

Продавец поющих чаш сказал очень уверенно:

– Тебе дано. Не только медитации проводить – людей лечить сможешь.

– Это как? – глупо улыбнулась Богдана.

– Вибрации. Чаши издают вибрации. Они исцеляют болезни, – объяснил старик Хоттабыч. – Но нужно учиться, чтобы не навредить. Ты готова?

– Да, да, конечно!

И теперь Богдана была занята постоянно – даже искупаться в океане некогда. Утром и вечером – обязательно йога под Мишиным руководством. В обед – ходила со своими чашами к мастеру медитаций, брала уроки. Перед ужином посещала учителя вокала – разучивала, под его руководством, мантры. А еще надо было успевать на консультации к доктору аюрведы. Миша, хотя и небожитель, идею продавца чаш поддержал.

– Медитация как духовная практика тебе много клиентов не привлечет. Гораздо выгоднее остеохондроз лечить или хроническую усталость. Звук реально исцеляет. И на Руси это знали – считалось, что от звона колоколов все болезни проходят.

Богдана наслаждалась своей новой жизнью. Тем более какая возможность: учиться в Индии, у местных мастеров, да еще недорого совсем! Практически в бизнес-леди обратилась – пришлось ежедневник завести, чтоб ничего не забыть. Лично для себя оставляла в день только пару часов. Бегала к массажистке. Удовольствие, правда, сомнительное. Остальные девчонки выбирали мастериц для релакса, но Богдана преследовала иные цели. Поэтому вместо умиротворяющих масел ее натирали больно щиплющим настоем (считалось, что экстракт красного перца хорошо расщепляет жиры), а потом оборачивали пропитанными в концентрированном растворе соли бинтами. На жаре они начинали быстро высыхать и сдавливать тело. Тоже вроде как вытягивали лишние килограммы. Было чертовски больно – но Богдана терпела. Ради своего бога. Ради Миши.

В Индии, к счастью, худеть несложно – на жаре, да еще когда вечно занята. Диету Богдана придумала сама. Вегетарианкой не стала – глупо отказывать себе во вкуснейший лобстерах или свежевыловленном тунце, тем более организму полезен животный белок. А вот сумасшедше вкусные, горячие лепешки чапатти позволяла себе только раз в неделю. Ничего не поделаешь, углеводы. Виноград, бананы, ананасы и прочие сладкие фрукты ела как деликатес, изредка. Но в Индии даже примитивные огурцы с морковкой оказались вкуснющими. Нарежешь себе целое блюдо тонкими дольками, зальешь постным маслицем – и полная иллюзия настоящего обеда.

С алкоголем оказалось сложнее. С Мишей, упаси боже, вместе больше не пила – тем более что спиртное в кемпинге официально запрещено. До сих пор стыдно было за то, что из своей фляжки мятным ликером его угощала.

Но бутылочку лично для себя продолжала держать. На Гоа – отличный ром. И вечерами Богдана, словно преступница, закрывалась изнутри на щеколду, зашторивала окна, извлекала со дна чемодана заначку и делала глоток-другой-третий.

Организм (хоть и йога, и вообще теперь другая жизнь) от алкоголя отвыкать не желал. Требовал еще, и новый глоток, и вообще налить себе полстакана. Но она представляла Мишин укоряющий взгляд – и прятала бутылку.

Раз в неделю ей обязательно звонил Мирон. Богдана взахлеб рассказывала: про море,