Маленькая точка возникла в поле зрения неожиданно, автозахват целеуказателя подсветил ее красным, и Макс нажал на спуск. Излучатель выплюнул короткую серию импульсов, цель замерла на месте. Макс включил приближение, интерполятор рывком придвинул картинку, так что он с трудом подавил в себе рефлекторное желание отпрянуть и зажмуриться.

Человек. В таком же, как и он, пауэрсьюте, залег за небольшой каменной грядой, сжимает в руке лучевой карабин. Макс дал еще один короткий залп, взметнулся фонтан вулканической пыли, откололся и взлетел в воздух крупный обломок песчаника, и глупый прицел тут же захватил его в перекрестие, приняв за очередную движущуюся мишень. Сдавленно выругавшись, Макс сдвинул пальцем селектор, переназначая цель.

Он впервые стрелял в живого человека. Впервые пытался кого-то убить. Пластиковые болваны на полигоне – не в счет. Наверное, он должен чувствовать сейчас что-то особенное, что-то необычное должно происходить внутри. Макс прислушался к собственным ощущениям, но не различил в них ровным счетом ничего нового. Только сосредоточенность и еще подсознательный страх, стремление замереть, чтобы не заметили, не выстрелили, не попали. Сдавленное шипение зарядов вокруг, потрескивание наэлектризованного до предела воздуха, терпкий запах озона, аккумулятор излучателя нагрелся так, что не взяться рукой. А что, интересно, чувствует сейчас тот, спрятавшийся в камнях? Сплюнув, Макс отключил «зум», картинка рывком отдалилась, остался только круглый и безразличный зрачок прицела. Ну его. Так спокойнее.

Вторая цель появилась в зоне видимости в строго предсказанное время – всего лишь крошечная светлая точка вдалеке да мелькающие цифры отсчитывающего дистанцию дальномера. Макс выстрелил не целясь, потом еще и еще: корректор огня отработал на славу – метка целеуказателя вскоре погасла. Видимо решив воспользоваться ситуацией, зашевелилось там, за камнями: подхваченная красным маркером фигурка, склонившись над самой землей, метнулась в сторону, под укрытие торчащей из земли скалы. Сказался рефлекс, выработанный долгими часами тренировок: загорелось красное – жми на гашетку. Ствол излучателя выплюнул длинную серию сверкающих импульсов, фигурка упала и больше не шевелилась. Целеуказатель погас. На забрале появилась переданная с тактического планшета надпись: «45 метров вперед, азимут 127. Занять огневой рубеж».

Огневым рубежом оказались развалины какого-то строения, за которым высились цилиндрические корпуса огромного мрачного здания, скорее всего, индустриального назначения. Оттуда велся непрерывный огонь, и потому Максу пришлось залечь возле поросшего мхом бетонного фундамента, отключив дискриминатор, сквозь который было ни черта не видно. Рядом опустился запыхавшийся Ковач и еще четверо парней из его взвода. Макс переключил коммуникатор на локальный канал. Запотевшая изнутри дыхательная маска мешала говорить, в рот постоянно натекал сконденсировавшийся соленый пот.

– Все живы?

– Угу. Порядок.

– Есть приказы?

Макс заглянул в тактический планшет:

– Нет ничего.

– Вызови «Купол», запроси…

Он не успел расслышать, что именно Адам хотел запросить у командного центра: рядом оглушительно ухнуло, ударила горячая воздушная волна, хлестнуло поднятой взрывом раскаленной землей, зазвенело в ушах. Макс и Ковач, не сговариваясь, бросились навзничь. Пронзительный свист. Барабанная дробь осколков, бьющих над головами в стену. Ползущий по земле едкий дым. Снова разрыв. Малиновая вспышка в белой пелене, взлетающие вверх фонтаны почвы, пронзительный визг осколков, пробирающий ледяным ужасом до самых костей. Земля дрожит и стонет, словно в нервном припадке, все вокруг за долю секунды превратилось в пылающий ад. Взрыв, удар, свист каменной шрапнели, комья горячей грязи сыплются сверху, и не понять уже, где земля, а где – вывернутое наизнанку небо.

– Артиллерия хреначит! – кричит очевидное в наушнике Ковач.

– А я думал, это дождик начался, твою мать! – вторит ему кто-то.

Бушующий ураган не стихает, наоборот, грохочет все ближе, кажется, сам воздух, раскаленный, как в пылающей печи, плавится и брызжет вокруг свистящей смертью.

– Тактик, вызови «Купол», «Купол» вызови, пусть сверху прикроют, мы тут сдохнем все!

– Сектор-два, сектор-два, ответьте «радиусу».

– А-а-а-а, мама!

– Аптечку киньте кто-нибудь!

Разрывы саднят один за другим, отдаваясь во вздрагивающей изнутри грудной клетке, как в пустом барабане. Густая дымная пелена стелется по земле, змеей заползая во все щели. От вспышек слепит глаза, светофильтр шлема уже не помогает, перед глазами плавают разноцветные круги и пятна.

– Брюс, что у тебя там? Раненые есть?

– Нету уже.

– Смотрите, «коробки»! Наши!

Стараясь не поднимать голову высоко над землей, Макс обернулся. Из клубящейся серой пелены наползало уродливое угловатое нечто, поочередно перебирая короткими и толстыми членистыми ногами-опорами. Из-под брюха вырываются хорошо заметные в дыму прерывистые кроваво-красные трассы и со свистом уносятся куда-то вдаль. Шагоход. Свой или нет? Если нет, то плохо, очень плохо… Макс присмотрелся, но ничего не увидел, затем все-таки догадался включить приближение. Чуть мятая броня с оторванным пролетавшей мимо ракетой надбоем, на перемазанном сажей боку – черный паук в круге, хищно раскинувший лапы. Чуть дальше, в просверкивающих разрывах, неуклюже копошится еще одна серая туша.

– Точно, наши!

Взрывы стали чуть реже, волна прокатилась вперед, к неразличимым уже в дымной пелене цилиндрическим заводским корпусам, преследуя неумолимо прущие вперед шагоходы. Возле ближайшей «коробки» грохнуло, ударила в глаза вспышка, плеснувший снизу огонь стремительно разбежался по сочленениям и швам. Неповоротливый металлический монстр оступился, просел на охромевшей паучьей ноге и, сделав несколько неуверенных шагов, завалился на бок. Макс разглядел, как в ставшей отвесной стеной крыше откинулся квадратный люк, как вывалилась оттуда горящая фигура, покатилась по земле, а потом что-то рвануло внутри, выплевывая облака густого черного дыма. Даже сквозь дыхательные фильтры тяжело потянуло гарью.

Запищал тактический планшет, и Макс откинул непослушными руками крышку. На экране возникла лаконичная надпись: «Удерживать позицию», – и тут же ожил интерком:

– «Купол» зете-три, потери, ранения есть?

– Сейчас уточню, – отозвался в микрофон Макс.

Он поднялся на ноги и, пригнувшись, огляделся. Все вокруг было завалено обломками камней и комьями грязи, совсем рядом, всего лишь в нескольких шагах, зияла огромная дымящаяся воронка, по краям которой причудливым рисунком легли серые опалины. И без того полуразрушенное здание, возле которого укрывался отряд, окончательно обратилось в руины: крыша рухнула внутрь, в провале стены Макс разглядел покосившуюся потолочную балку и бесформенные горы хлама. Где-то трещал огонь. Рядом завозился Ковач, перевернулся на четвереньки, закашлялся, тряхнул головой.