Имперские маги — доверенные слуги Повелителя, проводники его воли, преданные сторожевые псы, связанные с хозяином клятвой личной верности. Ни обмануть, ни подкупить их невозможно. Они подчиняются только императору и всегда, слово в слово, исполняют все, что им приказано. Это известно каждому жителю Эргора.

— Сирра, — поторопил Иллат, и я сдалась.

Мэтр все равно сделает то, что надлежит. Если потребуется применить силу — не станет колебаться ни секунды.

— Идемте!

Стоявшие за дверью Гарден с Идаром дернулись нам навстречу.

— По требованию императора, — отрывисто бросил маг. — Идем личным порталом Повелителя, защищенным от любого воздействия. Ваша помощь не требуется.

Телохранители расступились, позволяя пройти.

— Куда вы меня ведете, мэтр? — попыталась схватить за рукав идущего немного впереди мужчину и удивилась тому, как резво Иллат шарахнулся в сторону, будто избегая прикосновений.

Чего это он?

— Скоро узнаете, — неприязненно выплюнул спутник и прибавил шагу, заставляя почти бежать следом.

Поворот — и маг забормотал что-то, разводя ладони в стороны. Впереди заколыхалось знакомое марево, и мы, не снижая скорости, влетели в открывшийся переход, чтобы через несколько ударов сердца вывалиться с другой стороны.

Оглушительный рык… Треск… Грохот… Яркий свет…

На какое-то мгновение я ослепла и оглохла, а когда получила возможность видеть и слышать, не поверила своим глазам. В панике дернулась назад, но дымка портала уже растворилась в воздухе — пути назад больше не существовало.

— Мэтр! — позвала растерянно и завертела головой, пытаясь отыскать мага.

Надежда, что все это случайность, нелепая досадная ошибка, растаяла как тот самый переход минуту назад — Иллат исчез, оставив меня одну. Впрочем, нет, не совсем так. На огромной арене нас было трое: я, къор Воды и къор Огня.

Как зачарованная уставилась на чудовищных монстров, не в силах отвести взгляд. Огромные, безжалостные, пугающие своей дикой мощью, они повергали в трепет и вблизи казались еще невероятнее: Лрох, неукротимым, безудержным водоворотом вздымавшийся к небесам, и Атро, гигантским столпом пламени застывший напротив него.

Время остановилось, замерло, собралось в одной точке. В мире сейчас не существовало ничего, кроме этих грозных исполинов. Их ярости, горящих призрачным светом глаз, запаха гари и болотной тины.

Дальше все происходило как в замедленной киносъемке. Пространство вокруг колыхнулось, затрепетало, пошло мелкой рябью, как раскаленный воздух в жаркий летний полдень. И в ту же секунду къор Воды, надрывно взревев, сорвался с места, на ходу меняя очертания и превращаясь в знакомую грязно-зеленую, напоминающую шакала тварь. Миг — и он врезался в меня, подминая, ломая кости. Завыла от острой нестерпимой боли, а зверь клацнул массивными клинообразными челюстями, потянулся к шее, но тут же завизжал и отлетел в сторону, резанув когтями воздух.

Все плыло перед глазами, но я все же сумела разглядеть две мощные фигуры — золотисто-белую и багрово-черную, загородившие меня собою.

— Элам шиннаэ… Тайо… Хэссаш… — шепнула пересохшими губами.

Спасибо…

Свет погас, и я провалилась в беспамятство, краем затухающего сознания успев уловить исступленный надсадный крик:

— Кэти!..

* * *

Кровь… кругом кровь…

Я захлебывалась в ней, тонула, выныривала навстречу лицам — сосредоточенным, напряженным, перекошенным отчаянием — и вновь проваливалась вглубь. Меня бросало вверх, вниз, в стороны так, что я совсем потерялась в пространстве. Казалось, этому никогда не будет конца.

Кровь… везде кровь…

На траве, на цветах, на одежде жриц, испуганно жавшихся друг к другу, на руках угрюмо зыркавших исподлобья чужаков. Ее так много, будто сама земля на маленькой полянке сочится темно-бордовой жидкостью.

— Нареченная Ночи… наместница… — прошелестело в толпе.

Маги поспешно расступились, я шагнула вперед и застыла в ужасе: как ни готовилась к тому, что увижу, выдержка все же изменила.

— Гарлина, Риоза, Инговин, Уллата, — произнесла непослушными губами. Здороваясь. Прощаясь.

Перевела тяжелый взгляд на мрачно насупившихся иноземцев — тех, кого успели вырвать из рук разъяренных, горящих жаждой мщения магов.

— Они приняли вас под свой кров. — Каждое слово давалось с трудом. Хотелось не говорить — сдержанно и тихо, а кричать в голос, рыдать, оплакивая погибших. — За что?

— Женщина существует, чтобы ублажать мужчину, — непримиримо сверкнул глазами стоявший впереди остальных высокий широкоплечий воин. Старший по-видимому. — Если она забывает, для чего создана, ей напоминают об этом, сопротивляется — заставляют.

— Вы… убили моих подруг.

— Увлеклись немного, — криво усмехнулся главарь.

Немного?!

Он не терзался муками совести, ни на миг не пожалел о том, что сотворил, и подчиненные полностью поддерживали своего командира. Даже под угрозой неотвратимого наказания они не раскаивались — потрепанные, еле стоявшие на ногах, но по-прежнему уверенные в собственной правоте. Нам не о чем было с ними говорить.

— Уведите, — устало махнула рукой.

Наступало время скорби, и я хотела разделить его с сестрами, погибшими и живыми. Для наказания и возмездия еще придет свой срок.

Взволнованные голоса за спиной заставили резко развернуться. Из-за деревьев вынырнул, стремительно приближаясь, молодой маг. На его руках сломанной куклой лежала хрупкая темноволосая девушка, почти девочка — бледная, в пропитанном кровью недавно еще белоснежном платье.

— Сульна!

Малышка тоненько застонала, и в то же мгновение, отвечая на ее отчаянный призыв, засиял, опалил мою грудь резкой болью амулет Нареченной.

— Жива! Кладите ее на траву. Осторожнее. И немедленно пошлите вызов в Эрто Аэрэ.

Амулет раскалялся все сильнее. Склонилась над Сульной и поняла: она готова уйти из мира живых, вот-вот скользнет за грань. Нареченная Дня не доберется так быстро, даже по тропе Посвященных, а значит, не успеет спасти девочку.

Не отдам, не позволю!

Да, я не Утешающая, а Карающая, мой удел наказывать, а не лечить. Но я еще и избранница богини, ее наместница в Сэйти Аэрэ — великом храме Ночи, и буду сражаться за свою сестру до конца.

Амулет жег почти нестерпимо. Все внутри пекло, казалось, кожа уже сгорела, обуглилась, и кровь сейчас закипит, а потом вырвется наружу багровым паром. Накрыла медальон рукой, вбирая в себя его жар. Протяжно вдохнула, выдохнула, закрыла глаза, сосредотачиваясь, и начала осторожно выплетать вязь древнего исцеляющего заклинания, мучительно медленно вспоминая нужные слова: