дезертире от губернской или уездной комиссии по борьбе с дезертирством. Всем воинским частям предлагалось сообщать в комдезертиры о дезертирах. Все комиссии по борьбе с дезертирством и военные комиссариаты должны были принять меры к своевременному сообщению сведений о дезертирах в земельные отделы и отделы социального обеспечения для лишения семей дезертиров красноармейских пайков22.

В качестве предупредительной меры применялись «недели добровольной явки».

Постановлением СТО от 3 июня 1919 г. дезертирам из Красной армии и уклонившимся от мобилизаций предоставлялась возможность добровольно вернуться в ближайший военкомат в течение семи дней. Правда, в этом случае не гарантировалось полного освобождения от наказания. По истечении семидневного срока дезертиров судили и подвергали разным наказаниям – от конфискации имущества до расстрела. Среди прочих мер постановлением предусматривалось частичное или полное лишение земельного надела с последующей передачей его семьям красноармейцев. Виновные в укрывательстве семьи дезертиров подлежали наказанию в виде урочных работ в хозяйствах красноармейцев.

Во исполнение постановления СТО о применении репрессий после истечения срока добровольной явки дезертиров Центркомдезертир предписала применять карательные меры и предавать их широкой огласке23.

«Недели добровольной явки» проводились не только для того, чтобы дать возможность дезертирам вернуться и искупить вину. Это облегчало работу членов комиссий по борьбе с дезертирством, так как позволяло лишний раз не рисковать жизнью в попытке задержать дезертиров, а также тратить время на часто безуспешные поиски таковых. К тому же проведение «недель» позволяло не прибегать к оружию, которое не всегда было в наличии или в достаточном количестве. Для вернувшихся таким образом дезертиров была возможность избежать наказания.

Приказом РВСР за № 1081 от 24 июля 1919 г. все дезертиры лишались денежного довольствия за все время самовольного отсутствия их с военной службы. Начальный срок, с которого должны были прекращаться соответствующие выдачи, устанавливался следующим образом: при самовольном оставлении части или учреждения – день, в который дезертир самовольно отлучился из части или учреждения; при дезертировании во время командировки – день отбытия в эту командировку; при самовольной неявке из отпуска – день, следующий за назначенным для явки из отпуска. При добровольном возвращении дезертира на военную службу выдача ему жалованья возобновлялась с момента явки его в распоряжение военных властей. Задержанным и возвращенным на военную службу принудительно выдача жалованья возобновлялась со дня фактического прибытия на вновь назначенное место службы24.

В борьбе с дезертирством широко применялись облавы. Например, Московскому комендантскому управлению разрешалось производить облавы на дезертиров посредством обходов и осмотра документов у подозрительных лиц с последующим задержанием их25. Член коллегии ВЧК М.Я. Лацис отмечал, что результаты облав «были блестящи; дезертиры, не находя нигде пристанища, стали являться обратно в части»26.

26 июля 1919 г. новый председатель Центркомдезертир С.С. Данилов приказал по истечении сроков добровольной явки немедленно начинать проведение репрессий против неявившихся дезертиров и укрывателей путем проведения плановых облав и наказаний дезертиров и укрывателей, согласно постановлению Совета обороны от 3 июня 1919 г. К проведению облав привлекались оперативные четверки. В каждом уезде следовало установить волости с наибольшим количеством дезертиров и начинать облавы там. Облавы должны были проводиться «особо тщательно, дабы создать в массах убеждение безусловной невозможности укрыться, для этой цели брать лучше меньший район, но тщательнее его очистить». После каждой облавы необходимо было широко оглашать результаты соседним волостям, призывая дезертиров являться добровольно, обещая им меньшее наказание. В качестве возможной меры рекомендовалось предъявлять требования селам или волостям выдать всех дезертиров, «предварительно истребовав от исполкомов именные списки дезертиров и уклонившихся от мобилизации»27.

В телеграмме председателя Центркомдезертир Данилова от 14 августа 1919 г. рекомендовалось при посылке отрядов для облав доводить по мере возможности численность каждого отряда до 50 человек и более28.

18 августа 1919 г. на заседании Центркомдезертир было принято решение о передаче специальных отрядов по борьбе с дезертирством губЧК для пополнений войск ВОХР29. В сводке Центркомдезертир за период с 16 по 30 сентября 1919 г. также говорилось, что «поимка дезертиров продолжается главным образом путем облав, как отрядами комдезертир, так и войск ВОХР. В настоящее время отряды комдезертир передаются каждый раз с согласия окркомдезертир в ведение войск ВОХР для объединения воинских сил, действующих по борьбе с дезертирством»30.

Облавы позволяли выслеживать дезертиров в местах наибольшего скопления народа – площадях, рынках, ночлежных домах. В поимке беглецов, проводимой под руководством военного комиссариата, должны были участвовать милиция и местный комендант. Накануне следовало закрыть все входы и выходы в район предполагаемой облавы, затем создать два пропускных пункта, на которых следовало присутствовать членам комиссии, пропуская оцепленных и проверяя у них документы. Все подозрительные лица отправлялись в милицию, где решалась их дальнейшая судьба. О готовящихся облавах сообщалось в сводках Центркомдезертир, чтобы дать возможность дезертирам вернуться добровольно31.

20 августа 1919 г. в телеграмме Центркомдезертир губкомдезертирам, губкомпартиям, губисполкомам и окркомдезертирам рекомендовалось в качестве меры борьбы с дезертирством «на всех сельских деревенских митингах и сходах убеждать само население составлять приговоры, коих граждане подпиской обязуются не держать [дезертиров у себя дома], заявлять каждый раз о них и вновь появляющихся всем миром препровождать в ближайшую уездкомдезертир»32.

В случае отказа со стороны местного населения оказывать помощь местным властям в борьбе с дезертирами налагались штрафы на те селения, жителями которых они являлись. Кроме того, те, кто помогал бороться с дезертирством, освобождались от штрафов и общественных работ. Особая ответственность возлагалась на должностных лиц: за укрывательство дезертиров или мобилизованных их могли приговорить даже к расстрелу33.

Таким образом, в первой половине 1919 г. в борьбе с дезертирством постепенно складывалась система комплексного применения предупредительных и карательных мер, поскольку после окончания сроков «недели добровольной явки» следовали конфискация имущества, а то и расстрел. Результаты репрессий подлежали широкой огласке.

В результате борьба с дезертирством стала включать в себя три этапа. Сначала применялись предупредительные меры, затем – репрессии, а завершающей стадией было доведение до масс сведений о результатах принятых мер. Последняя стадия несла в себе воспитательную и устрашающую функции, причем они имели успех: после обнародования результатов облав происходило массовое возвращение дезертиров. Многие уклонившиеся и дезертировавшие крестьяне своим практическим умом понимали, чем грозит уклонение, и предпочитали наказанию возвращение в «недели добровольной явки».

Воплощение в жизнь приказов потребовало определенного времени и опытных кадров. Рассмотренные выше постановления и приказы легли в основу мер борьбы с дезертирством и с успехом применялись в 1919–1920 гг.

Большое значение руководством Центркомдезертир придавалось подбору и расстановке кадров. Работники тех комиссий, которым удавалось устранить дезертирство на своей территории, командировались в те районы, где эта проблема была наиболее острой. Согласно постановлению СТО