Кадровая проблема осложнялась нехваткой оружия. По этим причинам некоторые члены комиссий не решались вступать в борьбу с дезертирами, которые к тому же превосходили их по численности. Реализация мер по борьбе с дезертирством оказалась под угрозой срыва. Так, в газете «Красный набат» от 18 июля 1919 г. говорилось, что военный комиссар Ключевской волости Осинского уезда признался, что «боится озлоблять дезертиров, так как они его могут камнем из-за угла убить»81.

Все эти проблемы в Пермской губернии стояли гораздо острее, чем в центральных губерниях. Объяснялось это рядом факторов.

Во-первых, в центральных губерниях была лучше налажена связь местных комиссий с центральной в Москве, а также они располагали большим количеством необходимых сил и средств.

Во-вторых, центральные губернии были мало привлекательны для крестьян-дезертиров, которые чаще всего устремлялись в отдаленные районы. Со временем последние оказались «перегружены» дезертирами, что подрывало позиции большевиков и отдаляло их окончательную победу.

В-третьих, в некоторых уездах Пермской губернии – например, в Чердынском – по разным причинам многие жители не хотели признавать Советскую власть. Объединившись с остатками белых, они вступили в длительную борьбу против военного коммунизма и диктаторской власти партии большевиков.

В-четвертых, в такой обстановке военные комиссары были вынуждены регулярно прибегать к принудительным мобилизациям, что неизбежно приводило к росту дезертирства и усилению антибольшевистских настроений в деревне.

В совокупности эти факторы благоприятствовали более успешной борьбе с дезертирством в центральных губерниях, чем в Пермской, где неустойчивость Советской власти существенно затрудняла и в то же время обостряла борьбу с дезертирами.

* * *

Во второй половине 1919 г. особенностью применяемых мер по борьбе с дезертирством в Пермской губернии стала их радикальность и непоследовательность. Если в центральных губерниях среди карательных мер наиболее распространенными были конфискация имущества и общественные работы, то в Пермской губернии, помимо обычных мер выявления и наказания дезертиров, широко применялись еще взятие в заложники и расстрел.

Подтверждение тому – приказ Пермской губернской комиссии по борьбе с дезертирством от 24 сентября 1919 г. В нем, в частности, говорилось, что дезертиры должны подвергаться самым суровым наказаниям вплоть до расстрела. Согласно приказу, отлучившиеся из частей более чем на семь дней (но при условии отлучки один раз) назначаются в дисциплинарные роты дезертиров, в которых установлен «самый суровый тюремный режим»: «Строевые занятия ведутся без ограничения времени с исполнением самых тяжелых и грязных работ. Зачисленные в эти роты будут называться не красноармейцами, а дезертирами. Совершившие отлучку более одного раза… особенно с фронта и при отправлении на фронт, независимо от времени отлучки, будут подвергаться высшей мере наказания, как злостнонеисправимые, то есть преданию суду ревтрибунала и расстрелу. Преступление дезертиров этой группы будет считаться как прямая измена революции и виновным не будет пощады»82.

Следует особо подчеркнуть, что применение жестоких карательных мер являлось не местной инициативой, а диктовалось из Москвы. В.И. Ленин считал, что война без взятия в заложники невозможна, и «при обострении опасности употребление этого средства необходимо расширять и учащать»83. При этом он подчеркивал, что на заложников следует возлагать самую разнообразную и всестороннюю материальную помощь Красной армии: «Поля красноармейцев будут лучше обработаны, снабжение красноармейцев пищей, махоркой и другими необходимыми предметами будет лучше поставлено»84.

В сентябре 1919 г. в Сайгатскую волость Осинского уезда прибыл отряд 3-й армии, который при содействии местного милиционера А. Еговцева взял заложников из числа местных жителей. Поводом послужило то, что некоторые крестьяне ранее служили у белых85.

Взятие в заложники не всегда ограничивалось психологическим давлением на членов семей дезертиров. Бывали случаи, когда их расстреливали. Эта мера не всегда приносила результат, так как родственники могли не знать о месте нахождения дезертиров. В итоге гибли невинные люди, а дезертиры так и оставались непойманными.

В числе мер борьбы применялись «пикеты» – стационарные посты на путях сообщения. Под командой члена военкомата 5–8 красноармейцев и милиционеров (в зависимости от места, где их выставляли) проверяли документы у проезжавших мужчин призывного возраста. Задержанных отправляли в уездную милицию для установления личности, а если это не удавалось – в комдезертир. На каждого заполняли анкету в двух экземплярах, один из которых хранился в местной, а другой отправляли в вышестоящую комдезертир. Дальнейшую судьбу задержанных определяли путем голосования и не позднее, чем за 48 часов. Те, чью невиновность удавалось установить, освобождались. При этом никто, кроме председателя комдезертир, не вправе был освободить их.

Освободить их могли также под поручительство советского работника или члена партии большевиков. Если подтверждалась годность задержанного к военной службе, его отправляли по указанию военкома в действующую армию. Лица, не уличенные в неявке по мобилизации, отсылались в комдезертир того уезда, в котором призывались, для последующей отправки в воинские части. Всех дезертиров отправляли к месту службы, в том числе дезертировавших с фронта – под конвоем в распоряжение соответствующего штаба. «Злостных» дезертиров-рецидивистов ожидал суд военного трибунала86.

Окончательно определить, как поступить с задержанными, комдезертир должна была в короткий срок: «Все дела разбираются в течение 48 часов, после чего участь каждого должна быть решена»87.

Другой метод состоял в высылке патрулей в то или иное место. При каждом военном комиссариате совместно с комиссариатом милиции 2–3 раза в неделю созывались особые комиссии. Разрабатывался заранее план, по которому члены комиссии «совместно с данными им „отрядиками“ производили осмотр и проверку документов у лиц мужского пола в том или ином доме, промышленном предприятии, советском учреждении, магазине или лавке»88. По прибытии на место особая комиссия полностью оцепляла здание или помещение, закрывая все его выходы. Далее приглашалось ответственное лицо, с которым члены комиссии в присутствии милиции проверяли документы у лиц, которые находились внутри.

Еще в августе 1919 г. Центркомдезертир предписала установить на местах запечатанные ящики «для опускания жалоб на неправильную и несвоевременную выдачу пайка и неоказания помощи семьям красноармейцев, а также заявления об известных дезертирах». Ящики должны были периодически распечатывать представители комдезертир, которая по полученным письмам должна была принимать необходимые меры. Предполагалось, что такой метод сбора сведений будет способствовать успеху борьбы с дезертирством89.

В телеграмме управделами Центркомдезертир Лурье от 25 августа 1919 г. предлагалось: для скорейшего обнаружения и задержания проживающих на родине дезертиров и действительного осуществления контроля деятельности отсобезов и земотделов в губернских, городских, уездных и волостных отсобезах поставить на видных местах запечатанные ящики для опускания приходящими за пособием членами семейств красноармейцев заявлений об известных им дезертирах, а равно жалоб на несвоевременную или неправильную выдачу пайков и хозяйственной помощи. Выемку должна производить комдезертир еженедельно90.

В Оханском уезде