— Ну-ну, убивец хренов — прошептал я, как заворожённый, следя за морскими обитателями, на которых сейчас мы будем охотиться. Красивые черти! Как раз один из китов выпрыгивает из воды, ударяясь о волны и поднимая тучи брызг. Он огромный! Это как раз и есть тот самец, на которого нацелился Питерсон.

Погоня. Стая как будто почувствовав опасность уходит от судна, а мы идём в след. Питерсон управляет судном, сейчас он тут главный, он голосом даёт команды рулевому и тот беспрекословно его слушает. Мы неумолимо догоняем добычу, на нас работает паровик, а им можно надеяться только на свои силы, в такой гонке машина, которая не устаёт, выигрывает всегда.

Когда мы подошли к кашалоту чуть ли не в плотную, Питерсон наконец то выстрелил. Уже полчаса он не отлипает от прицела, который представляет собой просто наклонённую, металлическую планку, ворочая пушку одной рукой. Первый раз я слышал звук выстрела орудия и видел, как стреляют из пушки. Бахнуло знатно, орудие окутало пороховым дымом, лязгнул накатник и гарпун полетел в цель, с громким шелестом разматывая за собой линь. От вибрации мокрого троса во все стороны разлетаются мелкие капли воды и кажется, что летит не гарпун, а ракета, из сопла которой бьёт белый дым. Попадание! Кит, вздрогнув всем телом резко рванул в сторону, а потом ударив по воде хвостом скрылся под водой. Питерсон шепчет под нос ругательства на смеси из русских и норвежских слов, выстрел получился не удачным и не убил кита сразу.

— Стоп машина! Полный назад! — эти слова Питерсон произносит без заминки и почти сразу китобоец вздрагивает от вибрации, останавливая свой ход, а кит остается где-то за кормой, продолжая разматывать линь.

— Заряжай добойный на лине! — эта команда уже мне и я, отлипнув от ограждения начинаю раскреплять принайтованный тяжёлый гарпун. Обычно, для ускорения процесса, добойным стреляют без линя, но видимо очень уж неудачно попал Питерсон, раз он хочет зацепить кита на ещё один линь.

С тяжёлым гарпуном на перевес я иду к пушке и сую его в ещё горячий и пахнущий сгоревшим порохом ствол, эх, теперь всю эту хрень снова чистить, ругаюсь я про себя. Как раз в тот момент, когда я уже почти зарядил гарпун китобоец вздрагивает всем корпусом, а в амортизационном отсеке заскрипели пружины. Я едва смог устоять на ногах, вцепившись в лапы гарпуна. Питерсон возиться с затвором, заряжаю новую гильзу, а я цепляю к гарпуну новый линь. Вся команда работает как отлаженный механизм. Старший механик уже на брашпиле, готовый по команде Питерсона или ослабить, или подтянуть линь, а боцман, вместе со спустившимся марсовым, ныряют в амортизационный отсек готовить ещё одну бухту каната, если понадобиться удлинить линь ещё на пятьсот метров. Мы должны быть готовы, когда кит вынырнет.

Двадцать минут кашалот бился и крутился прямо под судном, пытаясь уйти на глубину! Мы уже давно готовы повторить выстрел, а вся стая китов крутиться неподалёку, не желая бросать в беде своего товарища. Так и хочется им крикнуть, мол бегите пока можете! Я, как и все стою и смотрю на море ожидая дальнейшего развития событий, на мостике же в ярости мечется капитан. Если линь попадёт на винт, это опять может плохо закончиться, но машину глушить нельзя, хотя бы малый ход нужен, иначе судно потеряет управление, вот и нервничает начальство нехорошо поглядывая на Питерсона.

— Тяни! Готов! — по каким-то своим приметам Питерсон определил, что с китом покончено, он так и умер на глубине, не сумев подняться для очередного глотка воздуха, второй выстрел не потребовался, заметив мой недоуменный взгляд, Питерсон решил пояснить свои действия — Я ему хребет задевать, сил нет всплыть, он тонуть.

Снова закипела работа. Старший механик брашпилем тянет тушу, а боцманская команда готовит компрессор и пустотелую пику для накачки её воздухом. Кита мы бросим в море, установив шестовой маяк с буем и флагом, чтобы найти кита после окончания охоты, а потом пойдём добивать стаю. Моя кровавая путина началась.

Глава 13

«Энтузиаст» едва тащится, мы буксируем пять китов. Стая ушла от места побоища, только когда пятый кашалот получил смертельный гарпун. Они, презрев все свои инстинкты, оставались с раненными или мёртвыми товарищами рядом, до тех пор как их не подтаскивали к судну и отходили только в самый последний момент, что давала Питерсону уникальную возможность бить кашалотов, не гоняясь за ними по всему морю. Питерсон, пока мы подтаскивали очередного кита к китобойцу, успевал перезарядить пушку очередным гарпуном и стрелял, а потом это повторялось снова и снова. На удивление, остальных кашалотов он убивал с первого раза не тратя время на добивание — звук выстрела, свист разматывающегося линя, удар гарпуна в тушу и глухой взрыв, после чего кашалот тут же переставал двигаться. Побоище одним словом…

Почти всю охоту, кроме погони и убийства первого кашалота, я пропустил, вместе с боцманом укладывая китовый линь после каждого выстрела, а Питерсон возился возле пушки сам. Только Толик Ашуров, почти пулей слетевший по вантам из своей бочки, подносил ему гарпуны и помогал совать их в ствол. Я же укладывал раз за разом линь, мысленно благодаря Томаса за науку. Китовый линь это вам не потроха кита, он изготовлен из высокосортной маниллы, толщина его двенадцать сантиметров, а разрывная крепость шестнадцать тонн. Этот линь соединен с более тонким передовым линем — форлепером, примерно такой же разрывной крепости. Конечно, кит весит гораздо больше и рывки раненного исполина, получившего стальной подарок вместе со взрывной начинкой, если он не убит мгновенно, увеличивают его силу многократно, но наша амортизационная система, которую я так лелеял несколько дней, справляется.

Потом мы швартовали китов и готовились к переходу. Когда охота закончилась, мы возвратились к тушам убитых китов. Только первого кашалота немного подкачали воздухом, и то, только потому, что он утонул, с остальными так не возились, оказывается кашалоты и так не тонут, когда убиты, а вот другие киты уходят на дно быстро, так что с кашалотами возни меньше.

«Энтузиаст» дает малый ход и благодаря мастерству рулевого, за которого сегодня Дед, туша благополучно ложиться по борту парохода, но теперь нужно пришвартовать ее так, чтобы она не мешала, или по крайней мере меньше мешала маневрам китобойца. Для этого три матроса, во главе с боцманом, берут линь с тремя грузилами и забрасывают его с таким