умотались к тому времени, а нам еще предстояли дела. Припарковавшись напротив мотеля, мы пошли собственными глазами убедиться в том, что номер, в котором проживал Ричард Стоун, сгорел дотла.

Да, хозяйка нам не соврала. Когда она отворила дверь обретенным наконец-таки ключом, нашему взору предстала обычная двадцатиметровая комната с голыми стенами и голыми полами; в комнате ничего не было, за исключением пауков, распустивших свою паутину у окна. Помещение без ремонта, без каких-либо вещей, в некоторых местах действительно остались следы пожара, а кое-где прогнил пол. Просто пустая – скажи слово, и оно пронесется эхом…

– Понятно, – разочарованно сказал Марк, осмотревшись. – Закрывайте обратно.

И Абба послушно заперла дверь на ключ.

– Теперь понимаете, офицер, почему она пустует? – хмыкнула хозяйка. – В таких условиях даже скот не живет.

Попрощавшись, мы направились к себе. Старуха и тут не солгала – в нашей комнате была проведена генеральная уборка. Номер изменился до неузнаваемости. Никакой паутины, никакой грязи. Даже запах плесени и сырости удалось каким-то образом выветрить. Ну, почти. Но что самое главное, стало тепло и просторно. Из комнаты вынесли много разного барахла, которое стояло и пылилось без дела: старый нерабочий телевизор, радиомагнитофон, рассохшийся комод и так далее.

И да, теперь у нас было с Марком два одеяла, две подушки и наволочки, четыре полотенца. И зачем-то еще около кровати хозяйка поставила нам пачку бумажных салфеток.

В комнате довольно неплохо пахло. Скорее всего ее старыми духами с запахом чайных роз, которыми Абба, наверное, пользовалась еще лет двадцать пять назад, – но все же очень приятно. Теперь здесь можно было жить.

– Ну вот, другое дело, – довольно потер руки Марк и присел на кровать. – А салфетки…

– Чтобы руки вытирать, если будем есть в номере, – решил я. – Ну что, поговорим?

– Давай лучше завтра, Домми, то есть сержант Лоуренс, – улыбнулся Марк. – Сил никаких нет. Пойду приму душ и лягу спять. Кстати, и тебе советую.

Ванная комната находилась в коридоре, это был единственный минус в этом теперь уже уютном и прекрасном отеле. В голове вертелось слишком много вопросов, но я решил последовать совету друга и оставить их все на завтра.

* * *

Когда я проснулся, Марка в комнате не было. Я посмотрел на часы: без пятнадцати семь. В нашем номере оказалось очень светло. Не то Абба так хорошо вымыла вчера окна, не то утро сегодня выдалось необычайно солнечным. Еще немного полежав с открытыми глазами, я наконец встал, взял полотенце, сменные вещи и пошел в душ. Когда вернулся, Марк уже сидел на кровати, курил сигарету и довольно безрадостно улыбался.

– Доброе утро, Домми.

– Привет. Где ты был?

– Спроси лучше, где я не был. Ты так крепко спал, что я решил тебя не будить и заняться делами самостоятельно. Уже съездил в дом лесника. Дом, впрочем, это громко сказано, так, ветхая хижинка, реально лесничее жилище. К счастью, я застал его на месте, но, к несчастью, ничего нового он мне не сообщил, кроме того, что мы и так уже знаем. Действительно, Рональд был в чем-то прав, лесник оказался неплохим таким дядькой. Глаза добрые… Зовут его Курт Диккинсон, но он просил называть его Лесник. Похоже, в этом городе всем дают прозвища. В общем, мы немного поговорили, а затем я его отпустил по делам. Единственное, что любопытно, Лесник нашел труп Маргарет Бош недалеко от того озера, где обитал наш таинственный крокодил. Случайность или нет, я не знаю. И останки Марты тоже были найдены рядом с ним, только с другой стороны, ближе к центру города. В общем, у меня есть мысль обследовать тот район, может быть, найдем что-нибудь, хотя не факт. По словам жителей Догмы, наш Профессор уже все исходил там вдоль и поперек. Нужно будет и к нему зайти на огонек. Еще я только что звонил в больницу. Похоже, Бертон приходит в себя. Сегодня он уже на довольно длительное время открывал глаза, шевелил губами и даже издавал некие звуки. В общем, переодевайся, сейчас пойдем завтракать. Абба пригласила нас к столу. А затем поедем в больницу к Писателю. И… как ты сам, Домми?

– Нормально. А ты как?

– Тоже неплохо. Чувствую прилив сил. Так что не растрачиваем энергию попусту, а приступаем к делам. После больницы предлагаю навестить Тони. Помнишь о нашей с ним схватке?

– Конечно, помню. Не боишься?

– Насмешил. Ладно, жду тебя за столом.

– Хорошо.

Марк затушил сигарету в пепельнице и вышел из комнаты. Спустя несколько минут я последовал за ним.

* * *

– Доброе утро, Абба. Ник, Рональд…

Все поздоровались со мной, а Марк даже не обратил внимания, что я зашел в столовую. Думал о чем-то, упершись взглядом в стену перед собой. Однако спустя мгновение пришел в себя и улыбнулся мне. Опять о сестре вспоминает?

Абба приготовила нам яичницу с беконом. Сделала кому кофе, кому чай, а кому и апельсиновый сок. Знал бы, что есть сок, отказался бы от чая, но уже было как-то неловко. Во время завтрака Рональд рассказывал, как однажды подстрелил здоровенного лося потому, что тот агрессивно бежал на него, а потом еще заплатил штраф в тысячу долларов за убийство без лицензии. Выслушав его историю, мы с Марком поблагодарили хозяйку за вкусный завтрак и поехали в больницу.

Ник, сын Аббы, выглядел молчаливым и замкнутым. Странно, что в утро нашего заселения он такого впечатления не производил. Но может, у него какие личные проблемы… Хорошо бы и ему задать несколько вопросов на досуге.

По пути в больницу я спросил у Марка:

– Слушай, ты же вроде хотел поехать в Сантьяго? Не передумал еще?

Тот хмыкнул:

– Я ради этой поездки по большому счету приехал в Догму и взялся за это дело. Если все будет спокойно, завтра с утра рванем в Сантьяго. Хочу сделать Элизабет сюрприз. А чего ты вдруг вспомнил?

– Просто увидел перед завтраком, как ты ушел в себя, вот и подумал.

– Я вспоминал Альфреда.

– Альфреда? – Его слова были для меня полной неожиданностью.

– Вспоминал, как выбивал ему молотком зубы, когда он лежал прикованный наручниками к батарее. Вспоминал, как расчленял тело, как спускал в ванной кровь. Иногда от этих воспоминаний становится трудно жить…

– Из-за чего ты вдруг вернулся к этому?

– Из-за слов Профессора. Что некоторые убийцы спокойно живут на свободе, а наказанию подлежат только те, кого поймали… Он будто прямо мне в душу смотрел, когда это говорил. В какой-то момент даже подумалось, вдруг он все обо мне знает?

– Это глупость,