тот самый Свет со стороны, позволяющий сохраниться, когда смерть пришла, и вот так, в сущности, и быть ярко видимым и полным Света образом. Именно так, не поблёкнуть-посереть бледным, более никому ненужным и ничтожным этаким намёком на когда-то завершившееся, в теле скончавшемся, существование. Однако, какой тут возможен дальнейший хоть какой-то там прогресс, если всё в лучшем случае опирается на только лишь, вещающий о некогда происходившем, рассказ-повествование о том, как это было, там ли, тут, и некогда вот тогда? Хочешь, чтобы развитие продолжилось, озаботься снова в образе телесном где-то вновь возродиться, приложив старанья снова жить, наполнив вот такое вот существование вновь заботами. Или, на худой конец, вселившись в живущую телесную форму, чего-то там из себя представляющую, пока отличающуюся ничтожностью своего духовного облика, стать ну хотя бы для такого воплощения в каждодневном озабоченном существовании настоящим подгоняющим поводырём, ведущим к росту совершенства внутреннего роста и развития. Тут и тот, кому руководящий словно некое ведущее начало, начнёт совершенствоваться и развиваться, и образ доминирующий, словно застывший после завершившей жизнь там, в теле, смерти, продолжит развитие, после расставанья с плотью вроде бы остановившееся. И всё-таки, пока это только одна сторона сложившейся ситуации. Не надо забывать, что подобные Божественные избранники очень часто становятся теми, к кому, во время молений, обращаются люди живущие. Поминая очень часто в том числе и Божественное Начало, такие молящиеся, всё ещё полные жизни, а это значит и наполняющего благодаря жизни Света, очень часто видят перед собой образ того, кого считают достойным быть видимым во время молений, или обращаются мыслями к образу и имени того, кто, по мнению обращающегося, заслужил право становиться центром таких вот, самого разного вида и формы испрошений и просьб. И тут, подумаем, к чему всё это может в подобной ситуации приводить? Тот, кто жив, и в ком всё ещё присутствует, пусть ничтожный по своей сути, особенно если сравнивать с Божественным Светом, и всё-таки уподобляющийся этому Божественному Сиянию, собственный Свет, делает объектом, удостоенным взгляда, мыслей и внимания своего образ кого-то такого, о ком существует и распространяется мнение, что, несмотря на то, что помянутый субъект умер, такой вот Богом спасён и привечен. Ведь тот образ, что остаётся после окончания жизни, в подобном не на плоти запечатлён, тут то, что, благодаря мыслям о упокоившемся, формируется в сознании пока-что живущего. Именно так, через сознанье живущего, тот, некогда живший — умерший, может встраиваться в происходящее и оказывать влияние на материалистичные схемы, существующие-распространённые вокруг пока что пребывающего среди живых. Как-никак, а в этом мире материального, покойные, с момента смерти, то, что порождается сознанием кого-то из тех, кто жив. О таком образе, так и не достигшем в процессе жизни собственного Сияния, следует помнить, знать, чтобы обратиться к такому, способному наделить Светом собственного существования. Это протягивание руки к тому, что осталось от иных, такое, скорее всего, и является этим самым своего рода, и знаком, и утверждением, что тот, о ком идёт речь, в том, что обзавелось некими собственными чертами после прожитого, всё ещё не забыт, что о таком помнят, и такому черты облика своего, сохраняя возможность существования и общения, позволено не терять. Вот только там, где протягивают руку, это уже знак из области тех, благодаря которому в Свете своём духовном, так ли, иначе, а всё же пренепременно возвысился. А что же случается, когда в сторону облика скончавшегося и ушедшего, обращено внимание, мысли и взгляд кого-то из обычных живущих? Раз такие люди всё ещё живы, источником Света при молении быть способны, это понятно. Один вопрос, как это всё проявляется? Образ, изображённый или помянутый, вспомненный, всё это из раздела контактов с сознанием. Ну, а сознание, в данной ситуации, как надо понимать, представляет из себя то, что построилось-организовалось, пока существующий внутри Свет словно проступал-оформлялся по ходу жизни такого рода духовно-личностным образом. Тут можно говорить, как о теле, несущем на себе отпечаток, развившихся при совершенствовании индивидуальном, духовных свойств, так и о чём-то исключительно внутреннем, побуждающем к организации мнения о личных качествах. То есть, вот, присутствует мир, образ которого, благодаря тому или иному восприятию окружающего, сформировался внутри некого организовавшегося вот такого сознания, скорее всего это образы качественно-оценивающего свойства, то есть, вот это такое и такое и такое, и описание образа, того ли, иного сопровождается фоном из чувств, на самом простом уровне сводящимся к элементарному — нравится или не нравится. И вот, среди фона из чего-то подобного наступает пора проступить и помянутому, при этом чувства, которые всё такое вот сопровождают, со всей определённостью это тема отдельная, поэтому, для начала рассмотрения происходящего главное, что такого рода образ всё-таки, а зачем-то помянут, возник в этом вот, пусть каком-то там, но всколыхнувшемся этим сознании. Высвечен, сделался пригодным для сознательного восприятия? Наполнился отблеском взглядов — мыслей того, упокоившегося, в мыслях коснувшегося? Ведь как в этом случае воздействует тот, свойственный живым и важный Свет? Начинает распространяется словно из центра того, что воспринимается в образе тела или лица, и вот, раз возник интерес и внимание, и образ помянутого, вот так, словно возникает, проступает, оформляется, из того, что до того не наблюдалось, но становится видимым, к тому же наделённым некими особого рода свойствами, связанными с ожиданиями, чувственной реакцией, мнением о том, кого так помянули. Может ли тот, кого помянули, как-то повлиять на такого рода чувственный фон-оформление случившегося проявления? Как-то сомнительно. Главенствует тут тот, кто и обладает тем самым сознанием, а для того, чтобы в таком, думающем, сложился определённый фон для возникающих мыслей, необходимо нечто, подталкивающее в сторону тех или каких-то иных ожидаемых взглядов. Обычно этим становится то, чем поминаемый отличался при своей жизни, и о чём те или иные живущие друг другу о таком рассказывали или рассказывают. Иначе говоря, стимул с теми или иными мыслями думать о том или ином, когда-то жившем, а ныне покойном, должен быть сформирован жизнью скончавшегося и существующими разговорами о былом. Надо понимать, обычные посетители храма, разное можем подумать о Святителе Николае, возникновение внутри обычного сознания образа которого, благодаря всему тому, что простым людям о Святителе говорят, у большинства поминающих должно сопровождаться мыслями исключительно светлыми, или о том, чьи останки были найдены где-то когда-то археологами, и кто жил, где-то там невесть когда, и потому чей помянутый образ если и способен ну хоть как-то в сознании слушающего проявиться-оформится, то, скорее всего, это окажется чем-то неузнаваемо-бледно-безликим, и как будто бы