Это, однако, не было полным отступлением. Вслед за этим «объяснением» Картахена возвращается, чтобы сказать, что мы, тем не менее, можем «догадываться, что глубокая мудрость Всевышнего предопределила [все] до определенного конца, и когда мы называем что-либо причиной, мы просто думаем, что такие дары Господа не пришли беспричинно». Но если так, кто же может сказать, что то, что мы называем «причиной», не было заслугой, предвиденной Богом? Картахена, конечно, не говорит этого напрямую. Но выглядит это так, как будто он ведет нас к этому заключению, в момент, когда он возвращается к обсуждаемому вопросу словами: «Поэтому мы не должны думать, что уникальность любви [продемонстрированной Богом к Израилю путем Избрания] пришла без причины, ибо, как сказал Иов: «ничто на свете не случается без причины»»[2682].

Не может быть сомнения в том, что все эти гадательные манипуляции были направлены на то, чтобы создать базу для веры в то, что избрание евреев Божьим народом не произошло вне связи с их заслугами. Оропеса, разумеется, не принял бы ничего из этого. Таким образом, эти два мыслителя разошлись во мнениях по двум важным вопросам, Закону и Избранию, если и не в своих окончательных выводах, то, по крайней мере, в их подходе к еврейскому наследию и в их основных концепциях по поводу роли, сыгранной евреями в религиозной истории человечества.

V

Прояснив взгляд Оропесы на Избрание и на то, в чем он отличался от взгляда Картахены, мы теперь пойдем дальше, чтобы пристально рассмотреть его взгляды на евреев, их поведение и жизнь в дохристианскую эру. Эта задача, которая на первый взгляд выглядит простой, вскоре оказывается затруднительной. Дело в том, что Оропеса начинает с целой серии утверждений, которые вкупе образуют оценку евреев, и она выглядит противоположной взглядам, выраженным в конце дискуссии.

Основные противоречивые утверждения, о которых идет речь, проявляются в 9-13 главах[2683]. Здесь нам сообщают, что до прихода Христа евреи были «единственным настоящим народом Бога», и далее, что они «служили и подчинялись только истинному Богу», в то время как все остальные группы поклонялись идолам[2684]. Здесь мы также слышим о том, что евреи в те времена представляли собой единственную «подлинную республику»[2685], поскольку настоящая республика должна быть основана на справедливых законах, а только евреи, получившие Божественный Закон, располагали беспристрастными законами, чтобы провести их в жизнь. Далее мы слышим, что «мать-синагога» в те дни «представляла образ Града Господня, так же как Воинствующая Святая Мать Церковь представляет Торжествующую [Церковь] в ее славе»[2686]. Соответственно, мы не удивляемся, когда слышим, что в те дни, т. е. в дохристианскую эру, евреи были «народом, республикой и Церковью верующих» в одно и то же время[2687].

Более того, влияние этого высокоморального народа не было ограничено его собственным образом жизни. Благодаря своему Закону, священнослужителям и своему поведению, евреи явили собой «божественное зеркало» для язычников[2688]. И действительно, многие неевреи, осененные божественным вдохновением или «под влиянием их общения с евреями», присоединились к культу Господа и стали следовать Закону; или же превратились в столь праведных и верующих личностей, что, несмотря на то, что оставались под властью Естественного права, были приняты Богом и могли бы быть спасены. И Оропеса заканчивает оценку евреев словами: «Таким образом, через еврейский народ было подготовлено спасение всех неевреев», или, используя другое его выражение, «избавление всей человеческой расы»[2689].

Эти слова глубокого восхищения могли, конечно, присоединиться к словам Хуана де Торкемады. Но, как будто забыв свои собственные слова или считая, будто это ничего или почти ничего не означало, Оропеса в своей последующей дискуссии о евреях дает нам абсолютно иную их оценку — настолько иную, что она может напомнить предыдущую только резким контрастом. Здесь мы видим его идущим по стопам Златоуста, самого бешеного ненавистника евреев из всех Отцов Церкви, и представляющим суждения последнего о евреях как истину в последней инстанции. Соответственно, евреи в дохристианскую эру теперь изображены Оропесой так, как это сделал Златоуст, а именно народом, совершившим ужасные преступления, самые отвратительные святотатства и проявлявшим открытое неподчинение Богу. «Они поклонялись идолам, преследовали пророков, роптали против Бога, восстали против Моисея и приносили своих сыновей и дочерей в жертву бесам»[2690]. Оропеса задает вопрос словами Златоуста: «Какую трагедию, какой тип порока не превзошли они [т. е. евреи] в своем распутстве?… Не посвятили ли им Пророки длинные обличительные речи?»[2691] Да, отвечает Оропеса, пророки осудили их, Бог наказывал их, причем иногда так сурово, что они почти что сломались под ударами его бича, но только для того, чтобы они постоянно возвращались к Нему, неискренне и ненадолго, так как «ни под влиянием предсказаний пророков, ни под жестокостью наказаний не могли они ни отказаться от идолопоклонства язычников, ни заставить себя в какой-то мере соблюдать Закон. Они постоянно уходили от Бога и возвращались к обрядам язычников»[2692].

Похоже, что нет способа увязать этот взгляд на еврейский народ как на маниакальных преступников с его же собственным взглядом на евреев как на народ Бога и носителя божественной истины человечеству. Оропеса, разумеется, не упускает случая назвать причины для этого «дурного и постыдного» поведения евреев, и эти причины, как мы увидим, еще больше углубляют пропасть между двумя оценками. И действительно, дальнейшее рассмотрение несомненно приведет нас к пониманию того, какая из двух оценок доминировала, а именно — вторая, негативная, обвиняющая, и это применительно ко всему еврейскому народу в целом и к общему курсу его поведения[2693].

Нет нужды говорить, что этот взгляд Оропесы совсем не был похож на взгляд Алонсо де Картахены. Последний, конечно, с готовностью признал бы, что Израиль неоднократно отступал от Бога и часто отклонялся от праведного пути, но, несмотря на эти отступления и отклонения, влияние Закона и пророков было,  как верил Картахена, решающим в формировании его характера и образа жизни, так что Израиль стал уникальным народом, превосходящим все другие народы мира. Так, Картахена утверждал, что, когда Исайя сказал: «Восстань, Израиль, твой свет пришел», это означало, что «свет принадлежал иерусалимцам, что пришел он к ним от Закона, имевшего место среди них»[2694]. Ясно, сказал Картахена, что пророки порицали Израиль, иногда делали это очень резко, но они также восхваляли его в пламенных выражениях, и «восхваление никогда не прекращалось»[2695]. Так, Моисей сказал: «ибо часть Господа народ Его, Иаков наследственный удел Его» (Второзак. 32:9). А в другом месте: