такая вероятность — точно так же, у кошки Шредингера есть равная вероятность остаться живой или погибнуть. В своей книге «Безвременное» Барбур пишет:

В этой схеме (Толковании Многих Миров) время еще существует: история — это путь, который поворачивает всякий раз, когда нужно принять какое-то квантовое решение. В моей картине нет путей. Каждая точка Платонии (мистической страны Барбура, с помощью которой он объяснял свою теорию) есть вероятность, и это конец истории.

Теория последствий Барбура похожа на наше восприятие частиц, существующих в тумане вероятности. Подлинные события чаще всего происходят там, где «туман вероятности» самый плотный. Некоторые «теперь» имеют более высокую вероятность возникнуть точно так же, как становится более высокой возможность найти субатомную частицу в конкретном месте, если вероятность найти эту частицу в данной области столь же высока. В Платонии переживаемые «теперь» обладают высокой вероятностью. В той же книге Барбур признает, что его теория очень затрудняет понимание времени:

Все это кажется далеким криком из реальности нашей жизни. Где та история, о которой мы читаем? Где наши воспоминания? Где шумный, изменчивый мир нашего опыта? Для этих конфигураций Вселенной туман вероятности очень плотен. Конфигурации, которые мы скорее всего переживем, должно быть, заключают в себе видимость истории — свод взаимно согласованных записей, которые внушают нам, что у нас было прошлое. Я называю эти конфигурации «капсулами времени».

Барбур утверждает, что «капсулы времени» существуют внутри нашего ума и не имеют объективной реальности. Эти записи существуют сейчас, а не в прошлом. Все мы живем в вечном «теперь». При первой встрече с теорией Барбура кажется, что ее легко опровергнуть простым наблюдением. Если время не существует, то как мы воспринимаем движение? Как бы то ни было, движение может существовать только во времени. Сейчас объект находится в одном положении, но затем он перемещается, и мы находим его в другом положении, в более поздней точке времени. Однако Барбур достаточно убедительно показывает, что движение не существует вне нашего восприятия.

Очень важно понять, что мы «видим» реальность как вызываемый светом образ на сетчатке глаз. Здесь следует акцентировать понятие образа. Это единичный образ, похожий на фотографию. Мы воспринимаем движение точно так же, как кинопленка, которая создает иллюзию движения кадров. В поле зрения череда неподвижных кадров проносится со столь высокой скоростью, что эти образы «сливаются» в один цельный образ. У этого цельного образа есть временной интервал, который и создает иллюзию движения. Цепочки неподвижных образов мы воспринимаем как цельный движущийся образ. Сетчатка глаз работает точно так же. Предшествующие образы сохраняются в мозге и накладываются на следующий образ. Барбур объясняет:

Давайте предположим, что мы можем в какой-то миг заморозить атомы нашего мозга. Скажем, мы наблюдаем за упражнениями гимнаста. Что специалисты по мозгу найдут в замороженном участке атомов? Они наверняка обнаружат, что эта область содержит данные о положении гимнаста в тот самый миг, но она может также содержать информацию о положениях гимнаста в предыдущие мгновения. На самом деле, нет даже сомнений в том, что именно так и будет, потому что мозг не может обрабатывать данные мгновенно. Известно о том, что во время обработки информации данные передаются вперед и назад по всему мозгу. Следовательно, информация о положениях гимнаста в определенный период времени присутствует в мозге в каждый миг.

По моему мнению, мозг всегда, в каждый миг, содержит несколько кадров фильма. Эти кадры соответствуют разным положениям объектов, которые, как нам кажется, движутся. Идея заключается в том, что именная эта совокупность неподвижных образов, присутствующих в любой миг, составляет психофизическую параллель с движением, которое мы видим. Мозг «проигрывает» этот фильм для нас подобно оркестру, который исполняет музыкальное произведение, состоящее из нот.

Ранее мы прочли о случае невролога Рамачандрана, работавшем с пациенткой по имени «Ингрид», которая страдала от билатерального поражения височной области мозга. Ее зрение было нормальным, пока женщина смотрела на неподвижные предметы, но когда они начинали двигаться, она воспринимала их как отдельные стоп-кадры. По словам Рамачандрана, она была «слепа к движению». Давайте вспомним, что он писал о ней в своей книге «Фантомы в мозге»:

Она сказала, что во время беседы с кем-то ей кажется, что она разговаривает с ним по телефону, потому что она не видит на его лице реакции мимики, которые свойственны нормальному разговору. Даже просто налить чашку кофе было для нее суровым испытанием, так как кофе могло переполнить чашку и пролиться на пол. Она никогда не знала, в какой момент ей следует остановиться, изменив угол наклона кофейника, поскольку не могла оценить, насколько быстро уровень кофе поднимается в чашке.

Этот пример явно поддерживает теорию Барбура. Однако Пенфильд открыл, что полные воспоминания в духе синестезии можно вызвать, коснувшись электродом определенных точек в коре мозга. По всеобщему признанию, этот эффект похож на воспроизведение видеоролика, которое прекращается сразу же, как только электрод убирают, и снова возобновляется с первоначального момента, когда электрод повторно прикладывают к этой же точке. Эта идея прекрасно согласуется с примером «фильма» Барбура. Если теория Барбура верна, значит возбужденные «воспоминания» пациентов Пенфильда в действительности были вовсе не воспоминаниями, поскольку воспоминания мы называем оживлением в памяти прошлых событий. Если наша концепция времени неверна, и все мы живем в постоянном настоящем мгновении, тогда эти «воспоминания» были не воспоминаниями, а повторным проживанием подлинных событий!

Если мы признаем теорию Барбура, то должны будем заключить, что время существует только как часть нашего ума, у него нет объективного существования. Поэтому мы измеряем время в терминах его длительности от сведений, данных нам нашим умом. На самом деле, факт субъективного восприятия потока времени могут опровергнуть результаты эксперимента, существующего в теории Франсуа-Гогланда.

От метафизики к метаболикам

В начале 1930-х гг. упомянутый нами врач ухаживал за больной женой. Он обнаружил, что ее температура поднялась до 40 градусов, и решил дать ей лекарство. Хотя из-за лихорадки женщина находилась в полусознательном состоянии, она отпустила его в аптеку на несколько минут. Врач сказал ей, что он возвратится как можно быстрее.

Через 20 минут он вернулся домой и увидел, что жена не находит себе места от беспокойства. В лихорадочном состоянии она решила, что мужа не было несколько часов. Он сразу же сообразил, что происходит что-то интересное, и принес из другой комнаты в спальню секундомер. Ничего не объясняя, он попросил жену посчитать до 60, чтобы каждая единица соответствовала секунде. Жена была профессиональным музыкантом, у нее было отличное чувство времени. Она удивилась, но выполнила причудливую просьбу мужа. К своему