Олегу тоже хотелось бы спросить: а ваша работа где, кто из нас следователь, мозг чей должен работать? Но тогда точно будет конфликт и кое-кому придется расстаться с работой, кому — не вопрос. Однако у всякой бури кончается энергетический запас и наступает штиль, так и Черновой израсходовал силушку, плюхнулся в кресло, отвернувшись от помощников. Тахир дал ему время отдышаться и как ни в чем не бывало подал идею:

— Директриса антиквариата намекнула на проверяющие службы, которые прессовали Вольскую, может, нам их прокачать? Правда, после этого нас начнут прессовать.

— Какие именно службы? — взревел Черновой, выделив слово «именно» и продемонстрировав неисчерпаемый запас сил. — Их много. А у Вольской еще и направлений целых пять! Магазины «Продукты», «Деревенское мясо», «Овощи и фрукты», кондитерская «Колобок» и антикварный салон. Все точки проверяются разными службами…

— Ого, сколько дармоедов, — пробубнил под нос Олег. — Продукты, хоть мясо, хоть овощи с конфетами, не бывают под другим названием, все вместе это продукты. А проверяют разные службы? Во дают!

— Что ты сказал? — повернулся к нему Черновой.

— Нет-нет, я просто рассуждаю, — скромно потупился Олег.

— Рассуждай по делу, с пользой, ладно? Итак, имена — кто конкретно прессовал? Чего добивался от Вольской? Где сведения?

— Директриса антикварного салона отказалась давать показания, вы же знаете, — оправдался Тахир.

— Я знаю, что вы не умеете разговаривать с людьми, поэтому вам отказывают в даче показаний.

— Дайте нам мастер-класс, — парировал без напора опер.

Андрей Максимович метнул в него недружелюбный взгляд и, скрестив на груди руки, опустил голову. Он думал. Снова наступила мирная и длинная пауза, если бы в кабинете висели ходики, под их мерное тиканье можно было крепко и сладко поспать. Но в этом кабинете нельзя засыпать, нельзя улетать мыслями далеко, так как громкий голос Андрея Максимовича может до инфаркта довести внезапностью и резкостью:

— На какие вопросы мы можем ответить? Первое: зачем Бисеров держал в носке трубку?

Наконец-то! Начальник наорался, и началась работа, Тахир взял на себя смелость отчитаться:

— Сим-карта зарегистрирована на человека, который не проживает в нашем регионе, то есть симка левая.

— Ты хотел сказать — номер левый, не зарегистрированный ни на одно лицо? — внес уточнение на спокойной ноте Черновой.

— Нет, симка. Ее могли вынуть из украденного или утерянного телефона, мог выбросить сам владелец — так часто делают, когда приезжают в город и, чтобы не тратить лишние деньги, покупают симку, а уезжая, выбрасывают. Кажется, все сейчас в курсе: пропал телефон — бегом в полицию писать заявление, чтобы номером не воспользовались преступники и мошенники. Но не все знают, что и выбрасывать симки нельзя по той же причине. Тот, кто находит, а это детки-следопыты, может толкануть ее через интернет, а может отнести оператору связи. Действующая симка с чужим именем — это фактически адрес бывшего владельца, но главное — находка для негодяев, поэтому стоит дороговато. Совершая проступок, преступники держат связь между собой, а настоящему владельцу потом приходится доказывать, что он ни при чем. За это время преступник успешно заметает следы и становится вне зоны досягаемости.

— Вернемся к Бисерову, — сказал Черновой.

— В ночь убийства, примерно когда убивали Вольскую (Бисерова ранили позже), адвокат звонил с этого номера. Соединение длилось пять секунд.

— Пять?! Всего?! — вытаращил глаза Андрей Максимович. — А что можно сказать за пять секунд?

— Например, «помогите», — нашел убедительное слово Тахир.

— Ну, да. А кому звонил?

— На этот раз номер глухой левак, то есть не зарегистрирован ни на одно лицо. Когда с номера не звонят длительное время, он становится свободным и продается заново. Купить его можно на лотке на улице, в переходе, просто с рук на углу магазина, к примеру. Тут уже химичат сами операторы связи, хотят — свободный номер толканут, хотят — оставят за ним старого хозяина, среди операторов связи полно мошенников. Кстати, граждане охотно покупают симки с освободившимися номерами, они дешевле.

— Итак, Бисеров звонил из дома Вольской, по-другому быть не может. А где находился тот, кому он звонил?

— Сегодня-завтра обещали выдать координаты месторасположения, времени прошло немало, операторы говорят, теперь требуется…

— Стоп, — перебил Черновой. — А давайте проверим звонки абсолютно всех фигурантов? За сутки до убийства и сутки после. С координатами местоположения. Займется этой рутинной работой Олежек, но! Слушай меня внимательно. Если тебе начнут вешать лапшу на уши, мол, прошло много времени, вот так сразу нельзя дать сведения и прочее, буром кати и не очень-то следуй правилам хорошего тона. Понял? Молодые засранцы, сидящие на связи, не любят работать даром, эту породу нужно воспитывать.

— Есть, — сказал Олег.

— А Тахир работает по Вольским. А кстати: что мы думаем по поводу покушения на сына Вольской?

Вопрос он задал так, будто что-то уже знал, чем озадачил обоих оперативников, у которых версий не было. Не дождавшись ответа, он указал ладонью на дверь, дескать, вперед. Спускаясь по лестнице на первый этаж, Олег не преминул высказаться по поводу методов Чернового:

— Это что было? Совещание или пахан устроил разборку? Как у тебя хватает выдержки, когда наш дорогой следователь безобразно орет?

— А ты в этот момент думай о чем-нибудь другом, как я, например, — посоветовал Тахир. — Мужику нужно выпустить пар, пусть выпускает, от тебя что, убудет? Не убудет, если немного потерпишь.

* * *

Весь вчерашний день Аля наводила порядок, бедняжке Тосе некогда за своим жильем следить, кругом пылища и даже паутиной заросла квартира, в общем, как всегда: сапожник без сапог. Сегодня с утра она готовила, гладила и собиралась вечером выйти на охоту, правда, уже без прежнего энтузиазма и без прежней уверенности, что у нее все получится. Эта тема не сходила с уст подруг после возвращения Али, а утром Тося предложила:

— Слушай, у меня есть пятьсот тысяч рублей, я же на квартиру коплю. Через неделю заканчивается депозит, давай перечислю на твою карту, ты покажешь, что у тебя куча денег, и от тебя отстанут…

— Не отстанут, — с безнадежным вздохом сказала Аля. — А заподозрят или сразу обвинят, что я украла или что это подлог… Нужны такие аргументы с подлинными документами, которые всех заткнут.

— Тогда работаем по плану?

План раньше казался безупречным, после того, как Аля стала свидетельницей убийства, она уже сомневалась в нем, но других способов осуществить план не пришло в голову. Она приготовила к вечеру платье и туфли (испанский сапог), посетовала про себя, что осталась без машины, Петя так и не перегнал ее… Звонок! Аля взяла со стола трубку — легок на помине: