— По сути, да. Вы же знаете, в каком бедственном состоянии они находятся. Для того чтобы творить, надо быть как минимум сытым.

— А как вы выбираете работы? Я полагаю, художники вам что-то дарят?

— Сначала покупал то, что просто нравилось, и не смотрел вглубь картины. А со временем, особенно после общения с художниками, стал каждую картину понимать больше. Да, дарят, я картины не выбираю. Просто принимаю.

— Я читала, что вы организовывали выставки. Какая больше всего запомнилась?

— Выставки, в принципе, устраиваю постоянно. Для меня важно, чтобы на искусство могли смотреть не только члены моей семьи и друзья. Каждая выставка — это отдельная история. Иногда она более личная, иногда менее. Конечно же, запоминаешь свои переживания. Год назад я организовывал экспозицию, и куратор предложил рассказать историю в датах, привязав их к конкретным историческим событиям в стране. Когда мы подготовили пару примеров такой визуализации, я вспомнил не то что каждый год моей жизни, а каждый день. Каждое полотно было символом эпохи, увиденной моими глазами. Правду же говорят: искусство — это наше зеркало.

Он немного закашлялся и взял стакан с водой. Я дала ему время. Понимала, что физически он здесь, но его мысли путешествуют на машине времени.

— А клуб? — тихо начала я. — Какая самая большая проблема с ним?

— Люди часто не понимают, почему что-либо красиво. Приходится объяснять, приводить примеры. И потихоньку кто-то приходит к пониманию, а кто-то нет. Клуб был просто приятной общественной нагрузкой.

— А где все хранится? Есть ли у вас любимые работы?

— Хранится все в разных местах, коллекция у меня большая, — в уголках его губ появилась улыбка. — В большинстве случаев — на складах. — В последнее время я стал покупать инсталляции.

— А на что вы смотрите каждый день? Что висит, например, у вас в кабинете?

— Есть одна картина… она недорогая. Стоит от силы пару тысяч евро. Но каждый раз, когда я смотрю на нее, вспоминаю своего отца… — его голос дрогнул. — А вообще иногда могу повесить новые работы в доме, но такое бывает редко.

— Как вы покупаете картины или инсталляции? Сразу же, как говорится, по зову сердца? Или можете долго принимать решение?

— Я никогда не покупаю в тот же день, когда увидел что-то и мне это понравилось. Иногда возвращаюсь через пару дней, иногда через месяц, а бывает — не возвращаюсь. Необязательно картина должна мне нравиться: для меня важнее, чтобы она отражала дух времени — это лейтмотив моей коллекции. Месяц назад я приобрел, если можно так сказать, гротескную работу, где красную краску заменила кровь художника.

— Ну это не ново, — воскликнула я, вспомнив тут же о голове из крови Марка Куинна.

Тут у моего собеседника засветился экран мобильного, и я увидела, что уже 15:12. Но Андрей сбросил звонок и продолжил разговор.

— Вы имеете в виду Куинна? — спросил он меня.

— Ну да, эпатажный янг-бритиш-арт. Но это работа для музеев, а не для дома.

— Так и есть. Я за последние годы многое подарил музеям. В этом году хочу организовать выставку части моей коллекции в одном из них.

Конечно, я и до нашего разговора знала, что меценаты влияют на выставочную политику музеев. Таким образом они покупают свой билет в «вечность» или просто рассчитывают увеличить стоимость коллекции с помощью штампа качества «одобрено музеем».

— Валентина, я уже и так сильно опаздываю. Было приятно познакомиться. Держите меня в курсе вашей книги. Интересно, что получится и как рынок отреагирует.

У меня еще оставались вопросы, но надо было заканчивать. Мы достаточно тепло попрощались и договорились быть на связи.

Чем же отличается меценат от коллекционера? Меценат поддерживает музеи деньгами или предметами искусства, а коллекционер выставляет в них свою коллекцию. А если это один и тот же человек? Какая сторона его личности является определяющей? Если «меценат», тогда человек, как правило, становится членом попечительного совета какого-то музея. Подобная практика широко распространена в Америке и в Европе. Почему? Ответ прост: в жизни все происходит либо из-за женщин, либо из-за денег. В нашем случае — из-за денег, а точнее налоговой льготы, как об этом и говорится в законе о меценатстве. В большинстве стран правительства установили процент от пожертвования, который вычитается из суммы налогооблагаемого дохода. Другими словами, меценату все равно, куда платить — в казну или в музей. Он выбирает музей: больше бонусов. И если пойти глубже, то, по сути, он сам перераспределяет часть государственных налоговых денег.

Если же основной личностью является «коллекционер», то человек инвестирует в свой личный бренд и получает дивиденды в виде «музейной добавочной стоимости», монетизируя искусство.

Вот такие они, «искусственные» деньги.

Мы вступаем в эпоху потрясающих изменений и возможностей. Для одних это будут лучшие времена, для других — худшие. Начинаются изменения всей мировой системы и принципов ее построения. Старая система уже не работает.

Если в период роста экономики мы улучшаем имеющееся, то в период кризиса или изменений — внедряем новое. Чтобы выйти на другой уровень, необходимо постоянно думать и действовать по-другому. А что же может научить всему этому лучше, чем искусство?

В заключение своей книги я собрала навыки, которые может прокачать искусство. Итак, чем же с практической точки зрения оно может быть для нас полезно?

Развивает креативность и творчество. Необязательно каждый раз изобретать велосипед. Достаточно посмотреть на привычную вещь под другим углом. Нашему мозгу необходимо переключаться и изучать что-то новое, переживать иной опыт и эмоции. Помните, мы говорили о новых идеях?

Тренирует умение быть «в моменте». Рассматривая картину, мы находимся именно «здесь и сейчас». Это своего рода арт-медитация и одновременно тренировка для мозга. С одной стороны, мы расслабляемся, а с другой — фокусируемся на деталях.

Учит видеть идеальную структуру. Их обычно называют шедеврами. Не зря великие политики и полководцы перед ответственными событиями своей жизни рисовали, читали или играли на музыкальных инструментах. Они приучали свой мозг понимать и видеть эти самые идеальные системы.

Повышает способность предугадывать тренды — другими словами, быть визионером. Этот навык пригодится во всех сферах бизнеса, ведь зарабатываем мы именно в процессе покупки или создания.

Убирает привязку ко времени. Искусство мыслит категориями вечности. Мы можем купить все и восполнить любые ресурсы, кроме времени. Оно стало метавалютой нашей эпохи.

Выступает финансовым активом. Это альтернативная форма сохранения денег, приумножения капитала и передачи по наследству. Искусство всегда будет существовать в материальном воплощении и приносить эстетическое удовольствие или эмоциональные дивиденды.