Вдруг бабушка повернулась к Катрине и сказала тихо:

– Отплываем завтра на рассвете. Ты точно решила остаться?

– Даже не сомневайся.

Бабушка вздохнула.

– Наверное, это наша последняя встреча.

– Я не буду скучать, – фыркнула Катрина и вытерла слезу со щеки.

– И я тебя люблю.

Забили барабаны, наместник сделал знак, и солдаты подошли к приютским. Каждому вручили объемный сверток. Катрина шепнула, что наместник подарил воспитанникам приюта по теплому одеялу.

– Это очень кстати, – серьезно сказала бабушка. – На воде еще холодно.

– На воде? – чуть не подпрыгнула Мия.

– Я же обещала тебе лодку, птичка. Самую лучшую лодку в мире. Весь этот месяц я мастерила ее. Я стараюсь выполнять свои обещания.

– И мы поплывем на ней по реке? До самой Алекты?

– Да, именно так. Не только на ней, конечно. У нас будет еще одна лодка и три надежных плота, но твоя пойдет впереди.

Мия тут же представила, как они поплывут на ее лодке, и Эльмар будет тут же, наверное, ему доверят вести их флотилию, ведь он единственный, кроме бабушки, кто разбирается в лодках и течениях.

– А почему на рассвете?

– Таково условие наместника. Он боится, что жители его прекрасного города узнают, как отсюда выбраться, и скоро в Рионеле не останется ни одного человека, – хмыкнула бабушка.

– Зря ты так, – обиделась Катрина. – Рионела хороший город. И многие на самом деле любят его. Я, например.

– Просто ты не видела других городов.

Наконец торжественная часть закончилась, начались танцы. Воспитанники приюта, отплывающие на рассвете, бродили по площади неприкаянные, каждый прижимал к груди сверток с одеялом. Мия подошла наконец к Эльмару.

– Уф! Наконец всё позади, да?

Эльмар выглядел рассеянным. Его темные длинные брови хмурились, а светлые глаза смотрели на все отрешенно, будто он был за тысячу миль отсюда. Но он услышал Мию и взял ее за руку.

– Мия… давай сходим на берег реки. Никто же нас сейчас не хватится?

– Давай.

Река пахла свежей водой, только что оттаявшей, освободившейся ото льда. Мия не могла оторвать взгляд от другого берега, серого, притихшего, будто знающего, почему она так пристально вглядывается в его очертания.

А потом Мия увидела лодки. Их было две, они были уже спущены на воду, одна большая, на шесть мест, и одна маленькая, двухместная. Мия сразу поняла, какую лодку бабушка сделала для нее, она узнала ее: остроносую, легкую, но надежную. Мия погладила ее бок, вдохнула запах смолы. Какое счастье, когда у тебя есть такая бабушка, бабушка, которая может подарить тебе лучшую лодку в мире! Эльмар тоже смотрел на лодки. И вдруг сказал:

– Рионела чтит старый закон, по которому у осужденного есть право на последнее желание. Желанием моего отца было увидеть меня. Я уже неделю томился в приюте, не зная ничего о его участи. Меня повели в тюрьму. Стражник глумился надо мной всю дорогу, называл камнеедом и бесовым отродьем, и сказал, что завтра отца повесят. Я и хотел увидеть отца, и боялся этой встречи. Я хотел жить, но это было неправильно! Правильно было бы казнить меня вместе с ним, ведь я взрослый, и я такой же контрабандист, как и он! Но они засунули меня в этот гнилой приют, а его… – Эльмар замолчал.

Мия смотрела на него во все глаза. Она хотела сказать, что все закончилось, все позади. Да, его отца уже не вернуть, но сам он, Эльмар, будет жить, будет свободен, они поплывут в Алекту, они всегда будут вместе… Но она ничего не сказала. Сама не понимая откуда, Мия поняла, что сейчас произойдет.

– Отец обнял меня и сказал, как он рад, что я жив. И что я должен пообещать ему одну вещь – вернуться к матери и сестрам. Я старший сын, и маме без меня тяжело. И я обещал. Я дважды сбегал из приюта, но меня все время ловили. Мне кажется, что в карцере я провел времени больше, чем в комнате. А уж сколько перемыл туалетов!

Он криво усмехнулся. Мия хотела себя остановить, но слова вырвались сами:

– Ты сможешь грести против течения?

– Да. На такой спокойной воде это нетрудно. К вечеру буду на месте.

– Оно так близко?

– Полуденное море? Да, тут совсем рядом.

У Мии намокли глаза. Она прижалась головой к его плечу и никак не могла остановить слезы. Эльмар поцеловал ее в макушку, а потом в глаза, щеки и губы.

– Я никогда тебя не забуду, – пообещал он.

– Пожалуйста, не попадайся больше.

– Никогда.

– Обещай!

– Обещаю.

Мия вздохнула, открыла сумочку, небольшую, изящную, бабушка купила ей вместе с платьем, и достала оттуда коробку с семенами.

– Возьми. Я собрала, сколько смогла. Это семена, которые везли вам Марга и Бородач. Ну, те контрабандисты, помнишь?

И Эльмар снова прижал ее к себе. Мия слышала стук его сердца, а ее сердце рассыпа́лось мелкими кусочками.

Потом они сложили в лодку одеяло, семена, те две булочки, которые Эльмар прихватил с праздника.

– Тебя убьют за лодку.

– Это моя лодка. Я могу делать с ней, что захочу.

– Плывем со мной!

Мия покачала головой. Она бы хотела, она бы так этого хотела! Но у нее были еще дела здесь, на этой земле.

– Я не могу. Но переправь меня, пожалуйста, на ту сторону.

– В Северные холмы?

– Да.

Мия зашла в лодку, Эльмар толкнул ее от берега и запрыгнул сам. Было видно, что он умеет управляться с веслами, лодка послушалась его, стремительно вышла на середину реки.

– Ты не боишься идти туда?

– Мне надо.

– Я пойду с тобой.

– Нет. Правда. Лучше я одна. Тебе надо уходить, пока не хватились.

Холмы казались седыми от бесконечных зарослей степной полыни. Ее терпкий запах пропитал эту землю, и Мии казалось, что даже небо пахнет травянистой горечью. Бескрайними волнами уходили они вдаль, теряясь где-то на горизонте. Мия шла в полынном лабиринте. Сначала она еще чувствовала спиной взгляд Эльмара, оставшегося в лодке, потом перестала думать и о нем. Весь мир будто стал чуть менее осязаемым, будто его прикрыли полупрозрачным платком, заглушив краски и звуки. Даже солнце светило вполсилы, а небо, которое в городе было ярко-синим сегодня, здесь казалось серым. Вдруг Мия поняла, что уже какое-то время рядом с ней кто-то идет. Она оглянулась, но никого не было. Это странное и пугающее чувство чьего-то присутствия не удивило ее, а, скорее, настроило на нужный лад. Она знала, зачем она здесь. И она не удивилась, когда ее несуществующую тропинку перегородил огромный валун, а из-за него вышел Арс.