— Вы тычетесь, как слепые щенки. Удачи, — пробормотал Асьер.

В это время прибыла «Скорая». Носатый парень в фельдшерской форме принялся обрабатывать ему бровь, которая все еще кровоточила.

— Вы — козлы, и скоро об этом узнает весь Старый город. Большое спасибо, Кракен, за твою легендарную сдержанность. Большое спасибо, — сказал Асьер, когда фельдшер направился к «Скорой» в поисках перевязочного материала, и бросил на меня такой испепеляющий взгляд, что напрочь испортил мне остаток дня.

Я узнал наше давнишнее соперничество, хотя еще недавно мне казалось, что оно уже позади.

Мы с Эстибалис покинули столетнюю аптеку; обоими нами владела такая ярость, что и язву желудка недолго заработать.

— Пойдем, приглашаю тебя позавтракать на Продовольственный рынок. Этот твой приятель оказался таким поганцем, что я чуть не сперла у него леденцы, но удержалась, представь себе… Давай-ка это отпразднуем, сегодня великий день, — убитым тоном предложила Эсти.

Заказав в «Чики» на Продовольственном рынке омлет, Эстибалис подошла к бару и вернулась к нашему столу с двумя экземплярами «Коррео Виториано» и «Диарио Алавес».

— Ты ничего не заметил, Унаи? — Она внимательно посмотрела на меня, перелистывая страницы «Диарио Алавес».

— Н… не, — вслух сказал я.

— Наш друг Лучо молчит, как мертвец. В его газете ни слова об Ане Белен Лианьо. И в «Корео Виториано» тоже. Но Лучо был на похоронах, а значит, все знает. Я так понимаю, это ты ему рассказал.

«Ему, Асьеру и Хоте. Ана Белен была подругой нашей юности. Они имеют право знать», — возразил я.

— Ты герой эвфемизмов, — иронично заметила Эсти. — Но, возвращаясь к Лучо: впервые за всю свою долгую жизнь вижу, что он отказывается от скандального заголовка.

«Я предупредил его о тайне следствия. Приходится ее соблюдать», — заметил я.

— Да, но Лучо мог бы сообщить о смерти художницы-комиксистки Аннабель Ли, не связывая ее с находкой беременной альпинистки в туннеле Сан-Адриан. Однако все-таки молчит, — возразила она.

«Вероятно, чтит память Аннабель Ли», — написал я, но даже сам в это не поверил.

— А может, не хочет, чтобы об этом узнали, — заметила Эсти с набитым ртом.

* * *

Через час, хорошенько заправившись углеводами, мы вошли в кабинет доктора Гевары во Дворце правосудия, расположенного в конце проспекта Гастейс.

В пятницу, последовавшую за нашим собранием, вскрыли тело Аннабель Ли, и мы получили отчет. Но после встречи с Гектором де Кастильо в Музее археологии Кантабрии у нас возникли предположения, которые срочно нужно было проверить.

Судмедэксперт ждала за столом у себя в кабинете. Приветливо поздоровавшись, она пригласила нас сесть.

— Как прошли выходные? Пришли в себя после истории с градом?

— Жизнь продолжается, надо двигаться дальше. А как вы? — ответила Эстибалис, усаживаясь в кресло.

— Если честно, меня потрясла смерть Куэсты. Мы часто работали вместе на визуальных осмотрах. Очень тяжело, но ты верно говоришь, надо двигаться дальше… — Она вздохнула. — Чем я могу вам помочь?

— У нас есть вопросы насчет смерти Аны Белен Лианьо. Линия расследования заставляет нас подозревать в ее убийстве ритуальный элемент, — начала Эстибалис.

— Ваша задача — найти объяснение тому, что они сделали с этой бедной матерью, — спокойно перебила ее врач. — Согласна: за годы работы ничего подобного я не видела. Повесить человека за ноги со связанными руками и лишить жизни, погрузив голову в котел с водой… Признаться, необычная смерть.

«А что, если это не одна, а три смерти?» — написал я в мобильнике.

— Что значит «три»? Не понимаю твоего вопроса, Айяла.

— Коллега хочет знать, есть ли вероятность того, что Ана Белен Лианьо была убита во время кельтской церемонии под названием Тройная Смерть. Она заключается в том, чтобы сжечь, повесить и утопить жертву. В нашем случае не хватает одной стихии: огня. Мы внимательно прочитали отчет о вскрытии, просмотрели все фотографии трупа: те, что были сделаны при визуальном осмотре, а также те, которые вы нам прислали. Только один вопрос, доктор, — сказала Эстибалис, выбрала одну из фотографий с изображением шеи Аннабель и показала судмедэксперту. — Взгляните на эти два прокола на шее: не мог их оставить электрошокер «Тейзер»?

Судмедэксперт отвела руку с фотографией подальше от лица, чтобы внимательно ее рассмотреть, затем надела очки-полумесяцы, висевшие на золотой цепочке.

— Я не специалист по электрошокерам, — заметила она, спокойно изучая снимок. — Но вы правы, эти проколы идеально соответствуют следам, оставляемым таким оружием. Они были на одной из гематом, и я подумала, что это мелкие царапины от ударов, которые она сама себе нанесла. Что же касается Тройной Смерти, как вы ее называете, жертва действительно была жива, когда ее голову погрузили в котел. Мы нашли воду в легких, так что она все еще дышала и, конечно, сопротивлялась. Получается, сначала она была неподвижна, парализованная «Тейзером», но затем подвижность к ней вернулась, и она захлебнулась в котле. Возможно, это выглядело так: убийца или убийцы выстрелили ей в спину, ее парализовало, и этого времени оказалось достаточно, чтобы связать ей руки, обмотать ноги веревкой и повесить на дереве. Затем ее голову погрузили в Кабарсенский котел. Далее шок закончился, мышцы снова стали послушны, и она попыталась высвободить голову, чтобы спасти свою жизнь и жизнь своего сына.

Я сглотнул слюну, услышав последние два слова: Аннабель ожидала мальчика. Вскрытие показало, что плоду было двадцать недель, а значит, половые признаки уже определялись.

Этот факт делал трагедию более реальной: убийца или убийцы отняли две жизни. И это вновь привело меня к неизбежному вопросу: кто был отцом сына, которого ожидала Аннабель Ли?

Я знал, что можно извлечь ДНК — у доктора остались образцы тканей матери и плода, они могут храниться в течение нескольких месяцев — и сравнить ее с образцом ДНК потенциального отца, но для этого понадобится ордер судьи Олано, а мы его не получим, если не укажем мотивы преступления и не докажем, что подозреваемый причастен к убийству Аны Белен Лианьо. Тем временем расследование так и останется на мертвой точке.

На данный момент у нас был банковский счет, соединяющий Ану Белен с Асьером, но этого недостаточно, чтобы судья Олано подписал ордер, обязывающий Асьера пройти тест на отцовство.

Во всяком случае, я попытался добыть кое-какие доказательства и отправил Арасели сообщение по «Ватсапу». Я хотел знать, имеет ли она какое-либо отношение к разбитой брови Асьера, а заодно увидеть ее саму: нет ли у нее на лице каких-либо подозрительных синяков.

«Кайхо[21], Арасели. Можно с тобой повидаться?» — написал я.