– Вот, уже лучше! А насчет прокола, не переживайте – долго дожидаться конца ваших дней вам не придется. Доктор, вы готовы?

– Я-то готов, а вот пациент – нет, – ответил доктор.

– Что опять? Доктор, вы считаете, что пустить человека в расход, даже не позволив ему выговориться, будет гуманнее?

– Нет, лейтенант. Аспирант хитрец, но он проговорился – он уже сутки не спал. Теперь у него заниженные психо-самотические реакции, и приборы это подтверждают. Это специальный прием, для того, чтобы сбить показания полиграфа.

– Хитрец, говорите? Но он ещё не знает, какой у нас хитрый теперь полиграф. За отказ говорить – удар током, за ложь – то же самое, – лейтенант подошел к столу доктора.

– Ну, что аспирант, будете говорить?

– Я требую адвоката!

– Надо же! Он требует адвоката! – лейтенант повернул выключатель, и меня прошило током. Я затрясся всем телом и громко обделался.

– Фу, фу! Доктор, вы правы, пациент не готов разговаривать. Сержант выведите этот кусок дерьма в душевую. Душ Шарко из брандспойта, как вы думаете, доктор, такой рецепт пациенту поможет?

После экзекуции в душевой холодной водой мне всё же позволили застирать трусы и штаны. Мокрого в одних трусах и ботинках, с охапкой моих мокрых вещей, меня запихнули обратно в камеру. От холода меня всего трясло. Юрка подскочил ко мне, накинул на меня армейское одеяло и усадил меня на кровать.

– Вот, Юрка, устроил маленькую постирушку, – стуча зубами и стаскивая мокрые ботинки, сказал я.

– Тебя пытали холодной водой?

– Не совсем, обделался, после того как через меня пропустили ток.

– Ток, это что-то новенькое, ко мне ток ещё не применяли.

– Не огорчайся, у тебя это ещё впереди.

– А ты добрый, Славка, умеешь утешить.

– И не говори, Юрка, доброта это моя слабость. Но, не смотря на мою доброту, мне кажется, что эта парочка, доктор и лейтенант – не совсем интеллигентные люди. От них добра ждать не приходится. По-моему, пора делать ноги.

– Что ты предлагаешь?

– Надо захватить доктора в заложники.

– Каким образом?

– Доктор к нам заходит с медицинской сумкой, я видел у него там металлическая коробка с медицинскими инструментами. Ты его схватишь за шею и придержишь, а я вытащу ланцет или скальпель, не знаю, что там у него есть. Впрочем, не важно, пусть там будет только пинцет, лишь бы острый. Приставим его к горлу доктора и потребуем, чтобы нас выпустили.

– Лейтенанту плевать на доктора, он даже обрадуется, если мы избавим его от него.

– Это только на первый взгляд, так кажется. Лейтенант, конечно, хотел бы избавиться от доктора. Но, у него есть своё начальство. И его начальству не понравится, если погибнет доктор.

– План идиотский, но он мне нравится. Когда начнем?

– Подождем, пока. Еще один мой допрос, тогда и начнем. Понимаешь, Юрка, сегодня мне лейтенант задавал много разных вопросов. Но один вопрос не лезет, ни в какие рамки. Лейтенант интересовался «Ведьминым студнем». Одним твоим лицом, такой интерес не объяснить.

– Точно, Славка, лейтенант и меня пытал по поводу этого «студня». Я тогда не понял, что ему от меня было надо. И видел то я этот «студень» всего лишь мгновение.

– Вот, вот, поэтому, Юрка, нам и пройдется задержаться, что бы прояснить этот вопрос.

Опять тот же бункер, меня снова привязали к креслу скотчем, но на этот раз датчики ко мне не подключали.

– Доктор, пока не будем испытывать пациента нашим «полиграфом», пациент животом скорбен. Вколите ка ему «сыворотку правды».

Ко мне подошел доктор со шприцем и вколол в вену какой-то раствор. Ничего особенного я не почувствовал. Прошло минуть пять. Лейтенант и доктор молчали и только с любопытством смотрели на меня. «Сыворотка правды» на меня не действовала. Дерьмо собачье ваша «сыворотка». Я тоже буду молчать. Им от меня ничего не добиться – с ужасом осознал, что я произношу свои мысли вслух.

– Всё, лейтенант, он готов, можете спрашивать, – сказал доктор.

– И так, кто ты такой?

– Воспитанные люди, лейтенант, говорят – вы? – перед глазами у меня всё начало плыть.

– Лейтенант, помягче, а то с ним может приключиться истерический криз.

– Хорошо, хорошо. Так кто же Вы такой?

– Я аспирант Стрельцов Мстислав Степанович, эколог. Работаю в зоне по гранту международной неправительственной организации. Изучаю вопросы контроля над численностью популяции слепых псов. Кроме того …

– Стоп, стоп. Всё понятно. А кто такой Стрелок?

– А это тоже я. Ведете ли, контроль над численностью штука хитрая, приходится иногда и отстреливать мутантов. И я неплохо стреляю. К тому же, местные сталкеры используют клички, а Стрелок это производная от фамилии. Знаете ли ….

– А кто такой Меченый?

– Это, наверное, то же я. Что-то в голове у меня всё путается, – сказал я растерянно.

– Ладно, Мстислав Степанович, что вам понадобилось в Рыжем лесу?

– Любопытство, нам с Призраком стало интересно, что пытаются скрыть военные с помощью пси-излучателей.

– Кто такой Призрак?

– О, Призрак – это сама зона! Он живет в Мясорубке и его не возможно убить на совсем. Зря вы обидели Призрака, теперь он вернется и всех вас убьет. Сначала убьет себя, а потом и вас.

– Доктор, он несет какой-то бред, – сказал лейтенант доктору.

– Лейтенант, у него сейчас катоническое возбуждение, его мозг путает реальность с фантазиями. Продолжайте спрашивать дальше, действие «сыворотки» скоро пройдет. Потом с полиграфом во всём разберемся.

– Доктор, фантазии это не по моей части. Вот я вам сейчас расскажу одну историю, которая приключилась со мной. Отправился я, значит, однажды на охоту, а ….

– Мстислав Степанович, не отвлекайтесь. Вы знаете, что такое «Ведьмин студень»?

– Разумеется! Это такой калоидный газ, гораздо плотнее воздуха. Проходит через металл и пластик как вода через промокашку, но не проходит через камень. Очень любит органику. Сам-то я его не видел, а вот сталкер по кличке Бабай рассказывал, что он «живой» и дышит, будто и не газ это вовсе, а инопланетная биомасса. Мол, из него «зелёные человечки», могут слепить, как из пластилина, всё что угодно, – доктор и лейтенант переглянулись.

Ого, как их заинтересовали Бабайские байки, они даже замолчали. И мне, наконец-то тоже удалось заткнуться.

– Мстислав Степанович, а что вы знаете о Порталах?

– Ничего, – буркнул я.

– Всё, лейтенант, действие «сыворотки» закончилось. Надо отложить дальнейший допрос.