У меня есть ещё, по крайней мере, два дня, я исползаю тут всю округу и уберу все датчики – мне нужно пространство для маневра. Я не сомневался, Матис пройдет через Портал и добудет нужную информацию. Ну, а я её дополню.

К утру я уже ненавидел Юрку. Этот инквизитор вымотал меня своим тренингом за ночь так, что я к утру не мог даже ругаться. По условиям тренинга, я не мог отказаться от ответа. Врать можно было сколько угодно, а молчать – нет. Этот гад задавал такие вопросы, что порой мне хотелось его задушить.

Только Юрка угомонился, как за мной пришли двое военных. Воды, как советовал Юрка, попить не удалось, вытолкали взашей из камеры. Значит на допрос, хорошо хоть руки не сковали наручниками. Переходами из бункера в бункер я выдернул бирку из куртки, накинутой на плечи, засунул её в рот и проглотил. Бирка как бирка, на ней перечеркнутый утюг, тазик с водой и цифрой сорок и иероглифы на китайском. Чёрт знает, что там по-китайски написано, но от такой бирки следовало поскорее избавиться – не уместные значки на бирки для куртки сталкера. Эту бирку я вшил в костюм по настоянию Гурона. Гурон обещал, что через час, когда защитная плёночка на бирке растворится в желудочном соке, мне будет очень плохо, и это собьет полиграф. Гурон говорил, что бирка пропитана фенолфталеином. Из школьного курса химии помню, что это лакмусовая бумажка на щелочь. Причём тут щелочь? Эх, надо было расспросить Гурона, что конкретно он имел в виду под словами «очень плохо».

Снова бункер, только на этот раз побольше, чем наша камера. За столом с настольной лампой восседает лейтенант, а за столом с лева заставленным аппаратурой – доктор. Меня усадили в кресло и примотали руки к подлокотникам скотчем, а ноги примотали к ножкам кресла. Один военный ушел, второй остался, уселся у меня за спиной на табурет. Доктор поднялся и закрепил у меня на голове и руках датчики. Ботинки не сняли, это хорошо – я нащупал пальцами в ботинке камушек, специально приготовленный мной для допроса на полиграфе.

– И так, начнем. Кто вы такой? – спросил меня лейтенант. Лейтенант сама любезность, называет на вы, улыбается. Наверно доктор всё же дал лейтенанту какую-то таблеточку, какой-нибудь антидепрессант.

– Кто? Я? – я решил включить дурочку.

– Ну, не я же! – ответил лейтенант.

– А действительно. Вы кто? – я хотел разозлить лейтенанта.

Лейтенант не разозлился, просто кивнул головой. Резкий удар резиновой дубиной по больному плечу заставил меня скривиться от боли и заскрежетать зубами. Вот оказывается, зачем остался ещё один военный. Сука, заплечных дел мастер, знает куда бить, что бы было побольнее.

– Ну, что будем говорить? – лейтенант заулыбался шире.

– Начальник, а разве ж я молчал? – получил ещё один удар по другому плечу.

– Вопросы здесь задаю я, это понятно?

– Понятно, понятно!

– Так кто вы такой?

– Я сталкер, кличут Меченным.

– Что вы делали в Рыжем лесу?

– Выполнял заказ.

– Мне что клещами из тебя ответы тянуть? Отвечай подробно! – лейтенант перешел на ты и перестал улыбаться.

– Начальник, вот клещей, пожалуй, не надо, я и так всё скажу. Что ж я не понимаю, в моем положении молчать было бы глупо. Я ж не дурак, я соображаю, – лейтенант скривился, – Всё, всё, начальник, я уже рассказываю. Я шел в Рыжий лес, что бы пришить сталкера по кличке Стрелок. Его мне заказал бармен. Бармен, это который в Баре «Сто рентген», что на базе группировки Долг. Кто такой Стрелок, и чем он помешал бармену – не знаю, да мне и без разницы. Заказ есть заказ, и лишних вопросов у нас не принято задавать. У нас за лишние вопросы в раз язык отрежут и …

– Заткнись! – лейтенант стукнул ладонью по столу.

– Как скажешь, начальник.

– Заткнись, твою мать! – лейтенант кивнул, и я получил ещё один болезненный удар дубиной.

– Откуда у тебя шлем с защитой?

– Бармен дал, говорит, когда пойдешь через Янтарь, включи защиту, там какое-то аномальное излучение. Говорил, не включишь, башню сорвет на хрен и …, – я замолк. Судя по глазам лейтенанта, он уже был готов отдать команду, что бы меня хорошенько отдубасили. Конечно, лейтенанта разозлить следовало, но тут важно не перестараться.

– Кто был второй?

– Какой второй, я был один.

– Я спрашиваю, кто был второй, прикрывавший твой отход. Второй, который убил двух моих людей и ещё двоих ранил.

– Да, не было никакого второго! А если был, покажите мне его самого или его труп – может быть, я его узнаю.

– Труп загадочным образом исчез, сгорел, испарился. Что ты об этом скажешь?

– Тогда это был Призрак. Знаете, в зоне происходит много странных оптических явлений. Вот недавно на Агропроме я видел призрачную дрезину с военными, так, представляете, они меня обстреляли.

– Так ты утверждаешь, что моих людей убил призрак?

– Точно, Призрак, – я мысленно ухмыльнулся – ни один детектор лжи не докажет, что я говорю не правду.

– А ты, значит, не стрелял?

– Ну, не то что бы совсем не стрелял. Стрелял, но они первые начали.

Лейтенант молчал, смотрел на меня и барабанил пальцами рук по столу. Между тем я стал прислушиваться к своим ощущениям. В животе что-то происходило. Там что-то урчало и булькало. Интересно, что за дрянь подсунул мне Гурон.

– Что ты знаешь о своем сокамернике, Хантере?

– Всё! За эти дни, что мы провели вместе, он уже достал меня своей болтовней. Прошу перевести меня в другую камеру. Сегодня он всю ночь не давал мне спать. Всё рассказывал – как учился, почему не женился, где лечился. Сил моих больше нет, его слушать, – я хотел ещё потрепаться на тему Хантера, но мне стало не до шуток – скрутило живот, я сильно хотел в туалет.

– Что ты знаешь о «Ведьмином студне», – неожиданно сменил тему лейтенант. Этот вопрос застал меня врасплох. Причем тут «Ведьмин студень»?

– Ничего, клянусь! Я его даже в глаза ни разу не видел!

– А Портал ты видел?

– Ох, видел, и сейчас искренне об этом сожалею!

– А что ты знаешь о Контроллерах?

– Только то, что Хантер рассказывал, что он на них охотился. А, по-моему, он врет.

Меня прошиб липкий пот, не от вопросов, а от того, что сильно крутило живот. Как бы мне не обосраться, вот, значит, что такое «очень плохо»!

– Может, хватит ломать комедию. Может, начнете говорить правду, аспирант Стрельцов, – лейтенант поднялся, подошел ко мне и положил мне на колени развернутый глянцевый журнал. Я увидел на странице журнала свою фотографию и статью, которую обещал послать Гурон. Надо срочно менять тактику.

– Черт, уже напечатали! Какой позор, первая статья и такой прокол, принять работу ваших пси-излучателей за аномалию! Теперь мне не отмыться до конца моих дней!