И мозг парня это принял в себя до последней подробности.

Не успел он выйти из стеклянной сферы, а на экране уже вспыхнула строка:

— Вот так и учим, — не скрывая своей гордости, ухмыльнулся его наставник, капрал Садив, видя восхищение крестника.

Затем настал черед новой программы, затем еще, еще…

— Действительно — был денек, так денек, — каждый вечер, ворочаясь без сна на кровати в казарме, сам себе все больше удивлялся Бьенол.

Новые знания о соседней планете, ее языке, обитателях буквально переполняли бывшего спортсмена.

Но особенно тревожило его сопоставление всей картины будущей операции.

Да, действительно, не только внешне — более развитыми мышцами, и ростом отличались терраты от своих соседей. Иным был и ритм их жизни. Быстрее шло развитие личности. За что, правда, они платили дорогой ценой — в несколько раз короче, чем у сетёлян, им был отпущен природой биологический срок от рождения до смерти.

Проходило всего несколько десятков обращений их планет вокруг общего светила — Гелиса, как на Террате наступала смена поколений.

Зато все компенсировалось большими возможностями новых поколений — быстро доходить до сути вещей. Потому и до ядерного оружия, и создания совершеннейших космических скитальцев — междуходов терраты додумались раньше своих, гораздо дольше живущих, соседей.

Все чаще Бьенол задумывался над простой мыслью:

— Не от того ли верховный владетель господин Ламар поручил мыслителю Концифику найти средство покончить с Терратой еще до того, как она станет полной и абсолютной владычицей в их космическом тандеме? И тем эффективнейшим средством воздействия на будущего противника оказался, выведенный микробиологами Сетелены, вирус создателя мощного природного иммунитета для терратов.

— Основа же его, — знал бы только Бьенол. — Как раз была получена учёным Концификом из клеток именно его крови, оказавшейся совершенно необычной для всех прочих, в результате мутации, переданный младенцу облученными в руднике родителями.

— Все очень просто, — после посещения учебного класса разъяснил некоторые вещи капрал Садив. — Мы их не будем убивать, а просто дадим средство, как увеличить продолжительность жизни.

Он не без иронии еще и пожелал скорому врагу:

— Вот и пусть живут дольше, только уже без своих ученых мозгов.

В основе насмешки было знание того, что хотя тело терратов после этого долго-долго существует в качестве биологического объекта:

— Избавившись от извечных врагов — болезней, зато мозг, высшая нервная система, оставшись не готовыми к переменам, сами собой отомрут. Одним словом — исход плачевен. И уже через сотню оборотов вокруг светила, останутся на Террате существа крепкого здоровья, но со слабым разумом.

На той же самодовольной ноте капрал Садив расстался с подопечным ему в течение целого дня Бьенолом:

— Сидим тут, мы с тобой, брат, в полной готовности уже который день из-за тех самых ампул.

Затем еще и горестно посетовал, не только на словах, но всем своим естеством пылая нетерпением ринуться в сражение:

— Наполняют их в спешном порядке. Делают много снадобья, чтобы всем там, на Террате, его за глаза хватило.

Капрал Садив и теперь не оставил своего солдафонского юмора:

— Лекарства чудесного. Ха-ха-ха!

Отсмеявшись, он добавил:

— И в самом начале мы с твоей помощью доберемся до посадочных капсул «Терсены», отправляющихся в ту сторону.

После чего, словно истинный крик души донесся до курсанта:

— Дадим залп по врагу, испепелим врагов всех до одного во славу нашего драгоценного господина Ламара.

Как тут было совсем не растеряться Бьенолу? Когда он до самой глубины души, ошеломлён, всеми этими сведениями?

Как не задуматься, ведь, выходит, что именно лично от него зависит:

— Каким станет мир завтрашний?

Накануне решающего дня, из — за своих привычных раздумий заснул он перед самой побудкой, так и не придя ни к какому решению.

Затем стало не до этого.

Как было ещё перед их знакомством, так и обратно, всех своих волонтеров мыслитель Концифик вез с предельными предосторожностями. По дороге из учебного Центра они сменили несколько фургонов, пока не пересели на комфортабельные туристические автобусы.

Десятки раз приходилось Бьенолу добираться до космодрома, куда теперь везли его и других курсантов. Потому, еще раньше, отправляясь на соревнования или возвращаясь обратно, выучил дорогу, можно сказать, наизусть.

Так что теперь ему сразу бросились в глаза перемены. Изменения, что произошли на ней после памятного чрезвычайного Всесбора. Того самого, на котором в открытый конфликт, вдруг, вступили между собой владетель Ламар и вершитель Велегоро.

И главная из них, этих примет наступившего охлаждения, видна была всем невооруженным, как говорится, взглядом:

— Почти совершенно пустой теперь стала трасса, некогда буквально забитая туристским транспортом.

— Тоже заметил! — тронул его локтем в бок, сидящий рядом на соседнем сидении Кавалер Заслуги капрал Садив.

Относясь к Бьенолу в последнее время с явным покровительством, он непроизвольно становился все более фамильярным.

— Теперь у нас на планете, почти нет желающих лиц, отправиться с экскурсией на Террату, — заметил он. — Причем, тенденция похожая. Как у нас к ним путь заказан, так и у них к нам.

То ли от избытка адреналина, всегда случавшегося у него перед боем, капрал Садив чуть ли не демонстративно бравировал перед подшефным своей информированностью:

— Все-таки я не то, что рядовые курсанты. Имею доступ к различным средствам массовой информации.

Действительно, случилось именно так, как он говорил.

И даже этот рейс был специальным — для каких-то ученых-лингвистов.

— Только зря ждут с пересадкой на «Терсене» именно, объявленных в сопроводительных документах, ученых стариков-мухоморов, — подумал Бьенол, все больше сомневаясь в порученном деле. — Тогда как на самом деле прилетит вместо них они — диверсионная группа.

Последнее время он уже был почти готов, наотрез отказаться от того, чему учили его в секретном Центре подготовки бойцов специальных операций.

Но прекрасно понимал:

— Какими тяжкими для него последствиями может обернуться подобный отказ от выполнения задания самого верховного владетеля Ламара.

Тем временем в автобусе, развлекая других пассажиров, балагурил капрал Садив, как часто бывало прежде перед карательными операциями, когда тоже разговорами поднимал настроение своих бойцов — лученосцев.