недооценивала меня. Тебе когда-нибудь приходило в голову, что ухаживание за Микой было обдуманным выбором?

– Продолжай. Я слушаю.

Как и я.

– Завтра я совращу ее…

Еще чего!

– …а затем заставлю уйти со мной. Она отчаянно хочет уехать отсюда. Не виню ее в этом. Вся эта сила, неиспользованная и неразвитая. И ты видела, кого тут называют мужчинами.

Рона усмехается.

– Кроме того, как только я заманю ее, мы получим то, что хотим, и одновременно превратим нашего врага в сильного союзника.

Она снова усмехается. Хотя это скорее похоже на хрюканье.

– Сильного? Ты видел ее?

Агрр.

– Она уже меняется благодаря мне. Это только вопрос времени, когда она наберет полную силу, и ты это знаешь. Но когда это произойдет, она будет на нашей стороне.

Рона останавливается и кладет руку на подбородок.

– Ого. Впечатляюще. Мне стоило догадаться, что ты не способен на настоящие романтические чувства. Но эта уловка? Это похоже… да, на мой стиль!

– Рад, что ты одобряешь. А теперь пошли покончим с жертвоприношением. Я голоден, – говорит он.

И они оба возвращаются к костру.

Я стою около дерева и пытаюсь восстановить дыхание.

Зи подходит ко мне.

– Срань господня, Зи. Срань господня!

– Я бы скорее сказала срань черта.

Словно по сигналу, мы слышим стук копыт по утрамбованной грязи, направляющийся в нашу сторону.

Зи хватает меня за руку, и, не говоря ни слова, мы несемся вниз по склону, спотыкаясь об упавшие ветки и камни. Я начинаю понимать, почему женщины в старых фильмах ужасов спотыкаются, убегая от монстра или сумасшедшего с топором в руках. Сложно твердо стоять на ногах, когда ты боишься за свою жизнь. Пока мы бежим, я слышу гул вечеринки позади нас и молюсь, чтобы нас никто не увидел.

Кроссовки начинают скользить по грязи, и я чуть не увлекаю за собой Зи, но она помогает мне подняться на ноги, и мы карабкаемся к машине. Я слышу, как Зи возится с ключами. В этот момент я жалею, что она не послушалась родителей и не позволила им купить ей новую красивую машину с брелоком и кнопкой, которую нужно нажать, чтобы открыть двери. Наконец я слышу щелканье замка…

Мы обе замираем от звука.

– Что это было? – шепчет Зи.

– Я не знаю, но это не с вечеринки. Слишком близко.

Я вглядываюсь в темноту, но ничего не вижу. Но как только я собираюсь открыть пассажирскую дверь, слышу ни с чем не сравнимый звук хлопающих крыльев в темном небе над нами.

– Залезай! – шипит Зи.

Мы садимся в машину. Трясущимися руками Зи заводит двигатель.

Она заезжает на подъездную дорожку с другой стороны дороги, разворачивается, и мы мчимся вниз по склону, гравий отскакивает от шин.

Мое сердце тяжело бьется в груди, я в ужасе от того, что Сэм или Рона летят прямо над крышей машины.

Мне становится немного легче дышать, когда мы добираемся до Маунтин-роуд, где свет уличных фонарей сливается воедино, словно буйки, покачивающиеся в черном океане. Я все еще дрожу, когда мы сворачиваем налево с Коттедж-Клаб-роуд, направляясь обратно в город. Пока Зи следит за дорогой, я сознательно замедляю дыхание, напоминая себе, что мы уехали. Все будет хорошо. Но когда я смотрю на дорогу, освещенную нашими фарами, мое поле зрения заволакивает дым.

Я слышу голоса.

– Сеньора Анхелес! Бегите! – Дым рассеивается, совсем немного, и я стою, вернувшись во двор из своего видения. Я оглядываюсь и вижу молодую девушку, тянущуюся ко мне, в то время как учительница пытается ее увести.

Сеньора?

Я опускаю взгляд и вижу женское тело, одетое в профессионально выглядящий брючный костюм, кости уже не такие подвижные, углы более острые, крепкие.

Я в теле другого человека.

Из дверного проема справа от меня выбегает монахиня, кашляет в носовой платок, видит меня и подбегает.

– Это последний. Они все вышли. С каким существом ты сражалась? – спрашивает она, ее глаза полны страха.

Я трясу головой и говорю знакомым, но далеким голосом:

– Я не знаю. – И это правда.

Затем она хватает меня за руки.

– Алехандра! Уходим! Они идут!

Алехандра?

Я замираю, вглядываясь в лицо женщины. Но я знаю, что не уйду. Я осторожно убираю ее пальцы со своей руки и указываю в сторону от здания, когда она протестует. Затем она исчезает, окутанная дымом, который волнами поднимается из здания. Жара невыносимая, но в этом здании есть что-то, что мне нужно защитить, войти и забрать, но я не совсем понимаю, что именно.

В этот момент я чувствую сильный толчок в спину, но не падаю вперед от удара. Меня удерживает… что-то. Моя грудь охвачена огнем, и я смотрю вниз и вижу заостренный кончик резной деревянной палки, пробивающий грудную клетку и выходящий сквозь белую рубашку. Я пытаюсь вдохнуть, но легкие наполнены жидкостью, липкая кровь пропитывает блузку. Я чувствую давление, кто-то хватает меня за плечи. Я чувствую дыхание на ухе…

Когда дым наконец рассеялся, я осознаю, что лежу на пассажирском сиденье машины Зи, в кювете на обочине дороги. Я оглядываюсь и вижу, что голова подруги прислонена к рулевому колесу, по ее щеке стекает струйка крови.

Я трясу ее за плечо:

– Зи! Зи! Очнись!

Она со стоном медленно открывает глаза.

Я откидываюсь на сиденье и облегченно выдыхаю:

– Слава богу!

Эти слова имеют для меня гораздо больше значения, чем имели бы примерно час назад.

– Голова так болит. – Она прикладывает руку ко лбу, а затем смотрит на ладонь. – Кровь. Отлично. – Она осматривает рану в зеркале за солнцезащитным щитком. – Неглубокая. Могла быть и хуже.

– Что случилось? Почему мы разбились?

– Я вела машину. Затем моргнула и внезапно оказалась перед школой. Повсюду был огонь, и что-то… – Она опускает взгляд и проводит рукой по груди.

– Ты тоже это видела? – Я перехожу на шепот.

Она смотрит на меня:

– Это было твое видение? С того момента, как ты прикоснулась к алтарю?

Я киваю:

– Скорее продолжение. Зи, я думаю, мы видели мамину смерть.

Вдалеке мы слышим машину, и обе слегка подпрыгиваем.

– Нам лучше уехать. – Я смотрю на Зи. – Но разве тебе стоит вести машину?

– Ох, Мика. – Зи смеется. – После того, что мы увидели, думаю, легкая травма головы – меньшая из наших проблем! – Затем она заводит двигатель, дает задний ход, и мы выезжаем из заросшего травой кювета.

Она объезжает вывеску магазина впереди, заезжает на их парковку и выезжает на дорогу. Я замечаю две параллельные полосы грязи на некогда нетронутом газоне магазина. Еще несколько футов, и мы бы