сахар и крупы, которые должны были пригодиться экипажу в случае экстренной посадки воздушного судна на большую воду (море или океан).

Замена НЗ всегда сопровождалась ажиотажем среди населения Зябровки, поскольку все продукты были отличного качества и раздавались бесплатно. Кроме того, время было весьма голодным, и в магазинах поселка ассортиментом гордиться не приходилось.

О замене НЗ оповещали лишь за сутки-двое, и то по знакомству.

Минувшим вечером подполковнику Дурыгину удалось поучаствовать в халявной раздаче, а сегодня он хвастал своей удачей перед соратниками:

– Народу набежала тьма, в основном из поселка. Но я все-таки оторвал три банки макарон в оливковом масле! Супер жратва! Мы вчера с ребятами присели и две штуки со шпагой умолотили! – облизывался от приятного воспоминания подполковник.

Шпагой в части называли смесь спирта с дистиллированной водой, которую заливали в самолеты. Эта задача лежала на технарях, поэтому спиртом они, а значит, и все остальные были обеспечены доверху. Графин со шпагой открыто стоял прямо на столе в комнате, где проживал наш знакомый. Особым шиком считалось накидать в емкость лимонных или апельсиновых корок.

– Макароны? – удивленно переспросил майор Кожеуров. – По-моему, в НЗ никаких макарон нет!

– Да ладно! Как это нет? – отмахнулся Дурыгин. – Такие средней величины жестяные банки. – Подполковник округлил пальцы рук, показывая размер консервов.

Лицо у Кожеурова вытянулось: неприятная догадка мелькнула у него в голове, но он отогнал ее от себя, не желая до поры до времени в нее верить.

– А одна банка ведь осталась? Ты же говорил, что тебе перепало три! – спросил он у подполковника.

– Осталась. Могу показать, правда, она в гостинице.

– А ты завтра ее принеси, – попросил майор. – Только смотри – не слопай!

И офицеры разошлись на занятия.

Когда на следующий день Дурыгин гордо достал из портфеля банку с вожделенными макаронами, майору поплохело. Подтвердились самые нелепые его опасения!

А дело было вот в чем.

В бомбардировщике кроме продуктов питания, на случай нештатных обстоятельств, предусмотрен резиновый плот для эвакуации на воду экипажа. Здесь же, в аварийном комплекте, находятся удилища и банка с опарышами в оливковом масле. Почему в оливковом? Для запаха, чтобы привлечь рыбу. Но и опарышей тоже время от времени меняют.

Вот такие «макароны» достались нашему подполковнику. Теория теорией, а материальную базу учить надо!

Два дня Дурыгин не появлялся на занятия. Болел. На самом деле худо ему не было. Луженый желудок офицера перенес «рыбное угощение», по-видимому, помогла шпага. Просто ему было стыдно.

Глава 10

С боевым крещением

Как-то незаметно для всех теплая белорусская зима растаяла. Пролетел март, подходил к концу апрель. А вслед за неумолимо несущимся временем завершился первый теоретический этап обучения, за которым следовали полеты. Состоялось перераспределение переводчиков. Уехали одесситы и часть прикомандированных офицеров, завершивших теоретический курс подготовки иностранцев.

Нашего друга ждало ответственное дело. Он попал на вышку управления полетами, то есть в состав той группы, которая должна была продолжить подготовку иностранцев, общаясь с ними, находящимися в самолетах, – и на земле, и в воздухе, при помощи средств связи.

На вышке кроме переводчика дежурили: руководитель полетов, списанный на землю по здоровью майор и капитан, руководитель посадки – товарищ по несчастью. У одного из них было высокое давление, а у второго – сильная сердечная аритмия.

Олег догадывался, что списанным летчикам когда-то пришлось пережить такое испытание, что оно едва оставило их в живых. Но разговоры на эту тему никто не заводил. Это служебная этика.

КДП (командно-диспетчерский пункт) – так в авиации называется вышка руководителя полетами – был оборудован радаром, на экране которого нужно было разглядеть и опознать летящие цели (самолеты), которые появлялись на нем в виде светящихся точек и только тогда, когда были в зоне досягаемости.

Впрочем, на экранах радаров отражались в виде помех и другие цели: стаи птиц, гражданские самолеты, местные предметы. Все это наш друг уже знал, приобретя определенный опыт работы с техникой РТВ (радиотехнические войска) в прежних командировках.

Пилоты-арабы общались с вышкой, запрашивая через переводчика разрешение на руление, взлет и посадку, эшелоны (высоты), азимуты и т. д. и т. п. Отвечать им нужно было кратко, не засоряя эфир.

Тренировочные полеты начались на спарках (самолетах с инструктором) и проходили на высоте круга (200 метров над уровнем земли) в пределах аэродрома. Далее, переходя от простого к сложному, задание усложняли.

Аэродром непосредственно прилегал к лесистой местности. Здесь водилось много всякого зверья и птиц. Последние, как известно, представляют серьезную опасность для самолетов.

Бомбардировщик ТУ-22-М был оснащен двумя турбинами справа и слева от фюзеляжа, которые с силой отрывали самолет от земли, надсадно ревя. Бывало, что в турбины засасывало птиц, и тогда все могло кончиться пожаром одного из двигателей. Поэтому пилотов учили летать на одном двигателе, в полете намеренно выключая второй.

Если же имело место столкновение со стаей птиц в лоб, то пилот терял возможность визуального управления самолетом: все стекла были залеплены кровью и перьями. В таком случае сажать машину приходилось вслепую, по приборам. Этому учили тоже.

Полетный день начинался очень рано. Подъем в 4:00 утра. В 4:30 – завтрак, а в 5:00 уже следовало находиться на аэродроме, в метеослужбе.

Тяжелее всего было проснуться и постараться в полусонном состоянии впихнуть в себя полноценный мясной завтрак, соки, воды и прочее.

Следующий раз еду привозили прямо на КДП в 10 часов утра. Это называлось вторым завтраком. Еда доставлялась в трех здоровенных бидонах. В одном был компот из сухофруктов, а в двух других – мясо кусками поверх двух видов гарнира (картофельного пюре и какой-нибудь каши). И все это только для трех человек, находящихся на вышке!

Питались поочередно в специально отведенной для этой цели комнате на первом этаже, а потом – снова к приборам! Дежурство начиналось ранним утром и продолжалось до окончания полетов, т. е. зачастую до вечера.

Самым смешным в этой истории был спектакль, устраиваемый всякий раз в метеослужбе ее начальником капитаном Ильиных. Развесив карты с циклонами и антициклонами, напустив на себя важный вид, он давал метео веселящимся смешанным русско-иракским экипажам:

– Итак, атлантический циклон, огибая север Франции, проходит через Германию и далее, идя вглубь континента, левым крылом обходит Зябровку с юга…

Дальше народ уже не слушал, а гоготал откровенно.

Постепенно иракцы стали летать самостоятельно. Их довольно плотно контролировали с земли. На КДП в дни полетов стал появляться командир учебного центра полковник Шукшин в сопровождении главного штурмана полка подполковника Ломана.

Однажды иракский экипаж майора Ханема, набирая высоту, столкнулся со стаей гусей. Он немедленно вышел