Показался парашют торможения. Самолет немного развернуло – и он остановился. Но прежде чем это произошло, к нему уже ехали машины и бежали люди.

Пламя загасили быстро. А летчика из кабины вытащил сам Шукшин. В следующий момент Тарика уже качали на руках.

Слава Богу! Обошлось: все живы и машина цела. Резина не в счет!

Как потом оказалось, в двигатель засосало птицу.

Командировка была завершена, все задачи выполнены. Оставалось совсем немного: перегнать купленные бомбардировщики в Ирак. С этой целью началось формирование групп-перегонщиков из числа лучших офицеров части. В их число вошли: подполковник Ломан, майор Кожеуров и несколько офицеров, с которыми Олег был знаком лично по службе в учебном центре.

А переводчики же собирались в Москву. Им предстояло продолжить подготовку в институте.

Когда до отъезда оставалось всего лишь два дня, от командования учебного центра поступило предложение прокатить всех желающих на бомбардировщике ТУ-22 по периметру аэродрома, на высоте круга.

– Что же вы, всех летать научили, а сами ни разу в небо не поднялись? – удивлялся начальник центра полковник Шукшин, пилот до мозга костей. – Давайте, кто хочет, прокатимся на месте стрелка-радиста, только сначала получите разрешение медицины.

Желающих было много, но почти половину забраковали при медицинском контроле.

Олега допустили к полету. В кабине самолета он сидел за стойкой, разделявшей его и пилота. Штурманское место располагалось внизу. Все пространство вокруг занимала радиоэлектронная аппаратура: лампочки, тумблеры, электронные платы. Оставался лишь узкий проход между креслами.

Когда ТУ, разбежавшись, начал набирать высоту, к горлу переводчика подкатил комок, который так и оставался там до конца полета. Голова будто налилась чугуном до такой степени, что ею было трудно вращать.

Пилот, оборачиваясь на него, улыбался. А наш друг лишь глотал слюну, пытаясь отогнать подступающую тошноту и ожидая избавления.

Удовольствия полет не принес, и хорошо, что он длился лишь несколько минут!

Глава 13

Москва, ВИИЯ, 1973–1974 гг

И снова институт! Он вернулся в «Хилтон» в комнату к Валере Коновалову. Они учились вместе на одном выпускном курсе. Вечерами ребята жарили котлеты, которые покупали по девять копеек в ближайшем гастрономе на Танковом проезде. Котлеты всегда разваливались на сковороде. Трудно было понять, чего в них больше – мяса или хлеба?

Однажды Олегу из дома пришла продуктовая посылка. Он заранее сбегал за ней на местную почту и ждал друга, не открывая без него деревянный ящик, в полном предвкушении праздника живота. Проголодавшееся воображение рисовало неприличные картины мясных деликатесов. Когда же наконец появился Валера и посылка была торжественно вскрыта, обескураженные друзья обнаружили в ней лишь картошку и репчатый лук. Но замешательство длилось недолго: было решено пожарить картошку с луком.

Картошка весело шкварчала на сковороде, когда, привлеченные ее запахом, в комнату стали заглядывать «ходоки», скромно неся «в клюве» кто чем был богат. Одним из последних заглянул Саша Алисов, хитроватый житель ридной Украйны. Шурик любил хорошо поесть, классно готовил, особенно тушеную капусту, и все знали, что уж у кого-кого, а у него точно где-нибудь запрятан шмат сала. В конце концов Саня не устоял, и его раскрутили не только на сало, но и на мутный самогон из буряка, и состоялся редкий по накалу дружеских чувств и сытости холостяцкий ужин.

Олег был назначен старшим над всеми холостяками, проживавшими в гостинице, где лишь до четвертого этажа жили семьи. Это налагало на него ряд дополнительных обязанностей. Нужно было, например, организовать утреннюю пробежку с зарядкой, ну и следить за порядком в комнатах и на этажах. Иногда их контролировал начальник курса подполковник Степанов. Человек аккуратный во всем, он и от своих подчиненных требовал того же. Они доучивались в институте уже офицерами, взрослыми людьми, кое-что повидавшими в жизни, и начальник курса, понимая и уважая это, больше давил на сознательность.

В октябре 1973 г. вновь запылала война на Ближнем Востоке, и всех арабистов-выпускников немедленно посадили на казарменное положение. Это было даже забавно – оказаться в родной казарме, где знаешь все до последнего закоулка, проживая вместе с молодежью из младших курсов.

Только такое положение продлилось недолго. Вскоре им поступила команда – продолжать учебу! Но ребята жадно ловили любую информацию СМИ, поступавшую с Ближнего Востока, живо представляя себя в шкуре тех, на чью долю выпала война в этот раз.

В комнатах «Хилтона» стояли радиоприемники и иная аппаратура, напоминавшая о тех странах, где в служебных командировках побывали ребята.

Вечерами они собирались вместе и обсуждали ход боевых действий, понимая, что в СМИ говорят далеко не обо всем, что на самом деле происходит. Они гордились первыми победами на египетском и сирийском фронтах. Ведь в этих успехах была и частица их труда! Как же им хотелось на Восток! Только приказ есть приказ – сначала диплом!

Всю позднюю осень, почти до Нового года, ждали посещения института министром обороны, Маршалом Советского Союза А. А. Гречко. Андрей Антонович совершил вояж по арабским странам в 1970 г., побывав с официальным визитом и в Сирии.

Нашему другу посчастливилось участвовать в качестве переводчика в переговорах министра с представителями Главного командования Сирийских вооруженных сил. Это было весьма ответственно.

Но в этот раз цель его визита была иного характера.

Все знали, что у боевого маршала на женском факультете института учится «знакомая» (с некоторых пор на учебу в ВИИЯ стали набирать девушек – что же делать, если у генералов и адмиралов родятся не внуки, а внучки?!).

Весь институт стоял на ушах. Ведь министр обороны мог заглянуть куда угодно!

Свой выпускной курс подполковник Степанов разделили на две части. Одна постоянно драила туалеты и терла мастикой паркетные полы в аудиториях и коридорах. Другая – несла службу в карауле. Нашему переводчику была оказана честь, и он попал во вторую группу «мужиков», которые ходили через два дня на третий в наряд начальниками караула. В качестве часовых и разводящих – обязанности службы несли слушатели младших курсов. В наряд ходили с боевым оружием и боевыми же боеприпасами к нему.

Так было не всегда. В голове не укладывалось, зачем использовать боевое оружие в охраняемом заведении в центре Москвы, но приказы не обсуждают!

Посты находились по всему периметру института. Максимально «неприятным» и даже страшным постом считался самый удаленный из них – на вещевом складе. Он непосредственно примыкал к территории завода. Из склада ранее было совершено несколько попыток хищения военного имущества. Особенно охотились за находившимися там на хранении дублеными армейскими полушубками, которые тогда были в