Пост был оборудован в самом конце полутемного гулкого коридора, по которому начальнику караула следовало пройти и, добравшись до часового, проверить, как тот несет службу. По инструкции проверяющий должен был хотя бы раз в ночное время осуществить проверку. И если раньше боеприпасы были холостыми, то теперь – боевыми. Наш друг по своему опыту знал, что, как правило, забравшись в теплое место, часовой на посту засыпал. И это было опасно. Заслышав звуки приближающихся шагов, часовой спросонья или испугавшись мог запросто передернуть затвор автомата, а тогда – берегись! Тем более что на складе теоретически могли оказаться и чужие.

Олег ни разу не нарушил инструкцию. Сидя в своей комнате дежурного помещения за столом в ночное время, сонно таращился то на Устав караульной службы, то на портрет министра обороны, висящий на стене, а когда наступало время, упрямо шел проверять своих часовых.

Ему было разрешено Уставом отдыхать в течение четырех часов ночью, но он почти не пользовался этим правом. В караулке было душно, и он с удовольствием покидал ее, выходя на свежий воздух.

Новогоднюю ночь с 31 декабря 1973 г. на 1 января 1974 г. наш друг встретил на дежурстве начальником караула. Ночь выдалась морозная. Ртуть на градуснике застыла на отметке минус 30 градусов. Часовым выдали тулупы, которые они надели поверх шинелей. Но колкий мороз больно щипал лицо.

Особенно страдали нос и глаза. Уши все-таки были прикрыты воротником тулупа. В такую ночь нужно было быть особенно внимательным, постараться не уснуть на посту и не переохладиться.

Олег начал обход. Сначала он отправился на пост у санчасти. Сразу же, за глухим забором, за территорией института находилось два жилых дома. Все окна домов были освещены. Он невольно замедлил шаг, наблюдая за праздничной суетой. В домах горели в гирляндах елки, сновали люди, слышались звуки музыки.

Он шел по очищенной от снега дорожке, больше напоминавшей туннель: слева и справа в человеческий рост поднимались белые сугробы. Снег переливался и мерцал искрами. Зайдя за угол санитарного здания, начальник караула увидел часового. Прислонясь к высокому сугробу и держа автомат в руках, часовой спал. Олег почти подошел к нему вплотную, когда тот вскинулся:

– Стой, кто идет?!

– Начальник караула! – и он назвал пароль. – Почему спите на посту?

– Да я так, только чуть…

– Замерзнете, если спать будете. Почему автомат в руках? Не играть оружием! Автомат на плечо! – скомандовал наш знакомый.

Пройдя остальные посты и вернувшись в караульное помещение, он сбросил шинель и присел на кушетку, откинувшись к стене.

Наступало время менять часовых. Сержант-разводящий и новая смена караульных топтались в коридоре, одеваясь и ожидая инструктажа.

– Держите оружие на плече. Не трогайте предохранитель. Больше перемещайтесь. Не стойте на месте – холодно! – инструктировал их Олег.

Минут через 20 послышались шаги возвращающихся с постов часовых. Их вел сержант.

Запустив людей в караульное помещение, наш друг повернулся спиной к группе и сделал несколько шагов по направлению к пирамиде с оружием, намереваясь ее открыть. В этот момент он услышал клацанье автоматного затвора у себя за спиной.

Начиная поворачиваться в сторону звука, он увидел пламя автоматной очереди и удивленные глаза курсанта. Тугой воздух пронесся очень близко от лица, и на долю секунды Олегу показалось, что его зацепило.

В следующий момент он подскочил к часовому, схватил одной рукой за автомат, уводя его в сторону от себя и людей, а другой рукой изо всех сил двинул парня по лицу. Через мгновенье автомат был в руках у Олега.

Часовой, а это был тот самый парень, которого наш друг застукал спящим на посту у санчасти, сидел на полу.

Все произошло за считаные секунды на глазах у изумленных сержанта-разводящего и еще двух часовых, вернувшихся с постов. Отдыхающая смена даже не проснулась. Но пороховая гарь не оставляла сомнения в том, что произошло ЧП. Наступила тревожная тишина.

Собрав оружие у остальных и заперев его в пирамиде, вдвоем с сержантом они нашли три пулевых отверстия в мешках с песком (пулеулавливателях) и три еще теплых гильзы на полу.

Слава Богу, все были живы!

– Почему стреляли? – допрашивал он в присутствии сержанта трясущегося часового. Это был курсант-китаист 3-го курса института.

– Хотелось поскорее согреться, избавиться от оружия… Я не стрелял!.. Я, разряжая автомат, произвел контрольный спуск… Забыл отсоединить рожок! – оправдывался тот.

– Отстраняю вас от дежурства! Следуйте в казарму и находитесь там неотлучно до вызова!

Дождавшись, когда часовой уйдет, наш друг обратился к сержанту:

– Как думаешь, не врет?

– А какой смысл ему стрелять? Попутал порядок разряжения автомата!

– Ну, что ж…

Однако ситуация была далеко не однозначной.

– Товарищ полковник! – докладывал дежурному по институту Олег. – У меня в карауле стреляли!

– Убитые, раненые есть? – вскинулся тот.

– Нет. Ошибка при разряжении автомата. Самовольные действия.

– Ладно, завтра разберемся, – облегченно выдохнул, успокаиваясь, полковник.

На следующее утро первым в карауле появился начальник курса подполковник Степанов:

– Что произошло? Говори скорее, пока не пришли дознаватели!

– Курсант замерз на посту. Когда его привели в тепло, хотел поскорее избавиться от оружия. Не дойдя до пирамиды, стал на ходу разряжать автомат, но забыл отсоединить рожок. И выстрелил очередью, произведя контрольный спуск.

– А что потом?

– Я отобрал у него автомат.

– Как?

– Ну, как… – замялся Олег. – Ударил по лицу и отобрал…

– Не вздумай об этом говорить дознавателям. Скажи, что приказал отдать автомат тебе и он отдал! Понял?!

– Понял! А сам он что скажет?

– То же самое. Я уже его видел, и он мне все рассказал.

– А на лице у него ничего нет?

– Есть немного, на подбородке, но незаметно. Ты ж у нас аккуратист! И еще прошу тебя – не топи парня!

Степанов едва успел исчезнуть, как появились дознаватели: группа из трех офицеров под руководством полковника, нового заместителя начальника восточного факультета.

Всех участников происшествия рассадили по отдельным помещениям и допрашивали с пристрастием:

– Вы допустили какое-нибудь действие в отношении своего подчиненного, которое могло бы быть расценено как издевательство? – допытывался полковник.

– Нет, никаких действий, оскорбляющих курсанта, я не допустил!

– Ну, может быть, вы его обозвали как-нибудь или посмеялись над ним?

– Нет!

– А как вам удалось отобрать оружие?

– Приказал отдать.

– И он отдал?

– Да.

– Что конкретно вы сказали при этом? Дословно!

– Стоп! Отдать оружие!

– Ну, ну… – не поверил полковник.

Олег чувствовал себя абсолютно опустошенным. Если честно, то он и сам хотел бы понять, как такое могло с ним случиться. Все это было весьма некстати – через несколько часов у него было назначено свидание с глазастой