наших краях бекон удовлетворительного качества. Но тут в столовую вбегает Робин и без всякого вступления выпаливает: «А у Хелен Уиллс прямо сейчас родятся котята? Кухарка так сказала».

Надеюсь, Робин не расслышал, что сказал на это отец.

18 августа. Льет дождь, и я разрешаю детям устроить карнавал и выделяю им неплохой набор нарядов из моего гардероба. Теперь меня хотя бы полчаса не потревожат. Пишу булочнику (черный хлеб оставляет желать много лучшего), Роуз (на открытке с речным видом Кембриджа, которая загадочным образом обнаруживается среди письменных принадлежностей), супруге директора школы Робина (в основном про гетры, но еще про то, что в будущем Бокс можно заменить Танцами) и леди Фробишер (которая будет очень рада, если мы с Робертом приедем на чай, пока в саду еще есть на что посмотреть; я бы предпочла приехать, когда в саду будет совершенно не на что смотреть и можно будет спокойно выпить отличного чаю, но приходится, как обычно, жертвовать честностью в угоду этикету).

Только собираюсь взять в руки большой квадратный конверт из тонкой голубой бумаги с непросвечивающим внутренним слоем (в котором нет необходимости, поскольку письма Барбары Карразерс практически нечитаемые), как в дверь звонят.

Сразу думаю про леди Б. и лихорадочно репетирую, что сказать про недавнее пребывание на юге Франции (длительность поездки уточнять не стоит) и установленные дружественные связи с выдающимися представителями высшего общества в целом и виконтессой в частности. Еще у меня хватает ума воспользоваться расческой, зеркальцем и маленькой пудреницей, которые хранятся для срочных случаев в ящике письменного стола. (Гораздо позже понимаю, что перестаралась с пудрой, и уже не в первый раз задумываюсь о том, как же все-таки нас пощадила природа, наградив неспособностью – на которую один шотландский поэт сетовал столь несправедливо – увидеть у себя все, «что ближним зримо»[180].)

Дверь открывается, и в гостиную проводят мисс Пэнкертон, за которой неохотно плетется Джаспер. Мисс П. в плаще-накидке защитного цвета и все в том же берете. Мне такое сочетание кажется странным, да и вообще, с плаща может накапать на мебель, и я говорю мисс П., что, наверное, без плаща ей будет удобнее. Она его снимает, но так залихватски (посмотрела «Трех мушкетеров» в сельском кинотеатре?), что уголком полы (куда, судя по всему, вшит грузик) попадает Джасперу в глаз. Мисс П. беззаботно продолжает говорить, в то время как Джаспер, которому явно очень больно, впадает в глубокое уныние и долго прижимает к глазу большой носовой платок желтого крепдешина. Раздумываю, надо ли предложить Джасперу промыть глаз (но тогда придется проводить его в неприбранную ванную), и одновременно пытаюсь с умным видом внимать мисс П., которая разглагольствует о Прусте.

Почему-то переходим к обсуждению имен, и мисс П. заявляет, что имена, образованные от названий цветов, – Полная Нелепость. К моему ужасу, у меня само собой вырывается, что Роуз – очень милое имя, так зовут одну из моих лучших подруг. Мисс П. тут же парирует, что это к делу не относится, а Джаспер, то и дело прикладывающий платок к глазу, заявляет, что только русские Знают Толк в словесных обозначениях. Ни с того ни с сего и снова совершенно не к месту выпаливаю: «Иван Иванович» – и начинаю всерьез опасаться, что это первый признак старческого слабоумия. Но хуже то, что я, скорее всего, навела мисс П. на мысль о Достоевском, о котором не хочу ни слышать, ни рассуждать.

Ситуация меняется в корне, когда в гостиной неожиданно возникает Робин, путающийся в полах моего манто. На голове у него красная соломенная шляпа на жестком каркасе (такие были в моде прошлым летом). Рядом с ним идет Генри в голубом кимоно, подвязанном шарфами Мадемуазель, и в старых меховых перчатках. Для пущей несуразности наряд венчает алое школьное кепи. За мальчиками шествует Вики, на которой нет практически ничего, кроме зеленых шелковых панталон и незнакомой большой черной шляпы, надвинутой набекрень.

От изумления все теряют дар речи. Наконец Вики гордо выступает вперед, любезно спрашивает: «Как поживаете?» – и по очереди жмет руки Джасперу и мисс П. Я устанавливаю новый рекорд самоочевидности, говоря, что Дети Нарядились.

Атмосфера становится чрезвычайно натянутой. Только Вики бодро пускается в воспоминания о недавнем пикнике, но ее слова не находят отклика. Наше падение в глазах гостей можно считать довершенным, когда выясняется, что черное сомбреро Вики, которое она взяла в прихожей, принадлежит Джасперу. Приношу глубочайшие извинения, дети хихикают. Брови мисс П. взлетают до неестественных высот, она поднимается с места и взглядом, полным отрешенного превосходства, начинает изучать книжный шкаф. Джаспер говорит: «Ничего страшного», очень бережно принимает шляпу и стряхивает что-то двумя пальцами.

Испытываю величайшее облегчение, когда мисс П. объявляет, что им пора идти, так как по радио будут передавать концерт Брамса. Торопливо соглашаюсь, что такое, конечно, нельзя пропустить, и прошу Робина открыть дверь. Все идут к выходу, но тут Глэдис решает ударить в гонг, и я вынуждена предложить гостям остаться на чай. Мисс П. благодарит, но отказывается, потому что никогда, мол, ничего не ест в промежутке между обедом и ужином, а Джаспер молчит, делая вид, что не слышал приглашения.

Гости выходят под проливной дождь. Мисс П. снова воинственно взмахивает своей плащ-палаткой (Джаспер кривится и отходит как можно дальше) и полностью игнорирует маленький изящный зонтик, под которым находит убежище Джаспер со своей черной фетровой шляпой. Робин с подчеркнутой неприязнью спрашивает, неужели мне правда нравятся эти люди. Игнорирую вопрос и прошу умыться перед чаем. За этим следует обычная дискуссия относительно необходимости умываться.

(NB. Порой подумываю – не всерьез – о том, чтобы написать во «Время не ждет» и спросить, есть ли задокументированные случаи совпадения взглядов родителей и детей на вопрос умывания. Тема чрезвычайно увлекательная и незаезженная.)

25 августа. Сержусь на господ из фирмы Р. Сиденхема, которые своим буклетиком убедили меня Заказать Луковицы Пораньше, а когда я так и сделала (не без труда, поскольку каникулы всегда сопряжены с нехваткой времени), ответили открыткой, что заказ будет отправлен «по готовности». Серьезно подумываю о том, чтобы отменить всё: шесть отборных, двенадцать белых, десяток различных ранних сортов и мешок субстрата из Опилок, Мха и Древесного Угля. От этого шага меня удерживает недавняя покупка – цветные вазоны из «Вулвортса», желанное дополнение к существующему набору из старых горшков, мисок со сколотой эмалью, большой розетки красного стекла и бабулиной ванночки для ног, расписанной в китайском стиле.

Отъезд Генри, которому у нас очень понравилось (надеюсь, он сказал это искренне), в компании Робина – его заберет с поезда в Солсбери дядя мальчика, у которого Робин будет гостить.

(Вопрос: Как это другим удается – причем часто – получать услуги такого рода от своих родственников? Не уверена, что Уильям