В.И. Ленина. Более того, он показывает, что для А.Г. Железнякова (то есть для матросов вообще) его приказ был куда важнее, чем просьбы В.И.Ленина.

Доктор исторических наук М.А. Елизаров пишет: «В целом матросы, конечно, не были готовы для выполнения высокой миссии, которую они осуществляли, их «заносило» в крайнюю левизну. Но левацкое и «уголовное» поведение А.Г. Железнякова и матросов по отношению к правоэсеровским депутатам на собрании вовсе не было обусловлено только случайным стечением обстоятельств. Задачей А.Г. Железнякова и матросов во время поездки на Украину было проведение в жизнь лозунга «Власть Советам!», и они хорошо представляли силу влияния этого лозунга на народные массы по сравнению с лозунгом Учредительного собрания. Военные моряки стремились соответствовать высоте, на которую вознесла их революция… Очевидно, матросов признавали выразителями народного сознания и правые депутаты, знавшие историческую цену и собранию, и матросам в революции».

Кстати, поведение председателя собрания В.М. Чернова, подчинившегося А.Г. Железнякову, нельзя назвать трусливым. Чернов имел хорошее представление о происходящем. Полгода назад, 4 июля 1917 года, когда вооруженные матросы, участвовавшие в июльской демонстрации, требовали освобождения из тюрьмы А.Г. Железнякова и взяли в осаду Таврический дворец с требованием к «соглашательским» Советам взятия власти, именно В.М. Чернов не побоялся выйти к ним с призывами о выдержке. По воспоминаниям самого В.М. Чернова, при возвращении с Собрания, его автомобиль окружили враждебно настроенные матросы. Его бы, наверняка, тут же и убили, если бы не оказавшиеся рядом большевики, которые уговорили матросов уйти. Понять большевиков в данном случае можно: одно дело разогнать «учредиловку» и совсем другие – ловить на улице и зверски убивать делегатов.

Лишь после этого и после того, как выяснилось достаточное спокойное отношение населения Петрограда к насильственному разгону Собрания, 7 января, большевики опубликовали свое решение о роспуске «учредиловки». Разгон Учредительного Собрания страна встретила с удивительным безразличием. Формой власти в тот момент уже мало кто интересовался. Правая печать сравнивала разгон Учредительного Собрания и расстрел демонстрации в защиту его с событиями 9 января 1905 года. Это сравнение у самого большевистского руководства, во многом следовавшего в это время за стихией событий, наоборот, рождало уверенность в том, что в использовании насилия для руководства страной им всегда проститься то, что никогда не прощалось царю.

Что касается матросов, то они оказались явно не готовы для выполнения столь высокой миссии, которая была на них в данном случае возложена. Матросов, как и обычно сильно занесло влево. При этом, после разгона Учредительного Собрания матросы-анархисты во главе с А.Г. Железняковым имели все основания считать, что успех в разгоне «учредиловки» принадлежит именно им, а не большевикам, проявивших мягкотелость и нерешительность. Кроме этого, в сознании обывателей разгон «учредиловки» еще больше усилил демонический образ матросов. Наряду с этим обрел всероссийскую известность и один из главных участников разгона Учредительного собрания матрос- анархист А.Г. Железняков, именуемый в своей среде «матросом Железняком» Разгон Учредительного Собрания, как известно, одобрил 3-й Всероссийский съезд Советов, собравшийся 10 января 1918 года. На съезде, опять же, не обошлось без активного участия матросов. Так началу работы съезда предшествовало исполнение флотским оркестром «Интернационала». Затем от имени революционных матросов съезд приветствовал встреченный на «ура» главный герой разгона «учредиловки» А.Г. Железняков, который рассказал о разгоне собрания и подкрепил свой рассказ следующим заявлением: «Мы просто и коротко, чтобы вконец сломить сопротивление воронов трудового народа, готовы расстрелять не единицы, а сотни и тысячи! Я уверен, что мы не покинули бы Учредительное собрание до тех пор, пока там не пролилась бы наша кровь. За это мы и шлем Учредительному собранию своё презрение». Железнякову была устроена бурная, длительная овация, сопровождаемая криками делегатов: «Да здравствует революционный флот!» Эти аплодисменты съезда означали также, в значительной степени, сворачивание расследования уголовного дела по убийству матросами бывших министров Временного правительства А.И. Шингарева и Ф.Ф. Кокошкина.

Зачем вообще вспоминать теперь о каких-то двух министрах, когда Железняков под гром оваций грозит теперь расстреливать буржуев тысячами!

Историк военно-морского флота Б.Н. Назаренко пишет: «Мы полагаем, что демонстративный разгон Учредительного Собрания матросами во главе с А. Г. Железняковым и П.Е. Дыбенко не входил в планы руководства большевиков. Об этом лишний раз свидетельствует то внимание, которое мемуаристы-большевики уделяли доказательству правильности разгона собрания. Складывается впечатление, что они не были твердо уверены в целесообразности такой меры и стремились задним числом убедить себя в этом. Для лидеров же матросов это было лишней демонстрацией их влияния на дела, боеспособности моряков».

События вокруг разгона Учредительного Собрания, наглядно продемонстрировали всей стране отличие революционной власти от парламентской. Многие были очень впечатлены той легкостью, с которой революционные матросы решили вопрос с российским парламентом. Так поэт А.А. Блок, одобривший разгон Учредительного собрания, именно в эти дни стал «слышать музыку революции» и именно, под впечатлением от разгона «учредилки», написал свою знаменитую поэму «Двенадцать». Именно разгон Учредительного Собрания стал высшей точкой политического влияния революционных матросов на ситуацию в России.

Что касается Центробалта, то он в целом, поддержал роспуск Учредительного Собрания, приняв резолюцию о том, что Учредительное Собрание может быть «на некоторый срок терпимо в Петрограде в качестве докладчика о нуждах народа на местах», но только в случае, если оно утвердит «все завоевания Октябрьской революции и все декреты Народных Комиссаров, содержание и цели коих не идут вразрез с желанием крестьянства России».

При этом «ЦИК не должен допустить власти Учредительного Собрания в настоящем его буржуазном составе с примесью лакеев капитала, т. е. представителей от оборонческих партий». Резолюция Центробалта содержала и ряд указаний Совнаркому об учреждении внутренней областной автономии для всех губерний России и требование того, чтобы «все управление армией должно быть полностью сосредоточено в Центроармии, вместо кучки случайных обитателей Военного министерства, как и управление флотами должно быть всецело сосредоточено в Центрофлоте». Как мы видим, Центробалт, решив, что время матросской власти пришло окончательно, начал претендовать на то, чтобы быть не только выразителем интересов балтийских матросов, но и диктовать свое представление о государственном устройстве Совнаркому.

Что касается знаменитой фразы матроса А.Г. Железнякова, что «караул устал», то она давно стала нарицательной. Обычно данная фраза используется самыми различными политическими силами для обозначения крайней меры, в зависимости от их отношения к роспуску парламента, причем, как с позиции защиты парламента, так и с позиции защиты «уставшего караула» в понимании «уставшего народа». Радикальность понимания этой фразы заметно снизилась после событий в Москве 4 октября 1993 года. Рядом российских историков теперь она понимается примерно как «полувежливое предупреждение» о возможности применения силы.

Вот один из анекдотов на тему разгона