– Ты меня просто убила, – тяжело вздохнула Леаттия, откладывая сразу ставшее невкусным пирожное. – Получается, всем нужно только герцогство, а не я?

– Ну да, – безжалостно подтвердила магиня. – За тем сюда и едут. Но у тебя есть шанс, что, познакомившись с тобой поближе, кто-то рассмотрит в тебе свою судьбу. Ну или ты кого-то полюбишь так сильно, что остальное станет неважным.

– Лишь до того момента, – хмуро поправила ее Леа, – пока я не приведу избранника в зал источника. Без одобрения духа вступить в священный союз не может ни один хранитель.

После десерта Леа осмотрела подарки, внимательно слушая краткие, но занимательные, а порой и шутливые пояснения родовитого гостя. Кроме украшений, друз редчайших минералов, кораллов и раковин он привез вырезанные из целых кристаллов фиалы с ценнейшими маслами и пряностями, а также часы работы древних мастеров. Вимбольд, посмеиваясь, утверждал, что это были гномы, и маги вежливо усмехались в ответ.

– Слуги проводят вас в приготовленные покои, – поблагодарив, учтиво предложила Леаттия. – Отдохните после дороги.

Однако принц неожиданно отказался. С многочисленными извинениями сообщил, что не осмелится слишком надоедать ее светлости и потому остановился в посольстве Банлеи. Но если ему будет позволено, завтра с удовольствием навестит герцогиню.

Разумеется, приглашение он получил и, раскланявшись, удалился. Проводив принца взглядом, Леаттия с минуту молчала, обдумывая его странное поведение, потом в упор уставилась на Эгриса:

– Ну и что там с его амулетом?

– Простой усилитель хороших эмоций, – пожал плечами магистр. Потер ладонью шею и нехотя добавил: – Только несколько мощнее обычного. Мы поставим щиты, чтобы фрейлины не посходили с ума.

– А почему он не захотел жить во дворце?

– Мы ему пояснили, что он не один такой хитрый и все остальные женихи наверняка тоже явятся во всеоружии. Поэтому или он снимает и прячет подальше свой артефакт – тогда и все другие женихи должны будут последовать его примеру. Либо живет подальше от дворца, потому что нам вовсе не интересно ловить по ночам пытающихся пробраться в его комнаты фрейлин и служанок.

– Но тогда и другие женихи будут вынуждены искать себе пристанище в городе? – нахмурилась Леаттия.

– У тебя имеется несколько особняков, можно предложить их тем, кто не захочет выполнять наши правила. Хотя почти у всех соседних стран тут есть посольства, могут жить и там.

– Если захотят, – постановила герцогиня, убедившись, что процедура выбора жениха будет намного сложнее, чем ей представлялось прежде, и решительно направилась к двери. – А теперь пора проверить новый проход. Но сначала я иду переодеваться. Жду вас в своих покоях через четверть часа.

Она торопливо отвернулась и помчалась прочь, огорченно вздыхая. Магам пришлось сказать неправду – к источнику она могла бы пойти и в этом платье. Хотя и не сильно солгала, лишь чуточку слукавила, истово желая на несколько минут остаться в одиночестве и разобраться в своих чувствах к первому мужчине, приехавшему к ней с вполне определенной целью. И к оставшимся позади магам, потому что оказалось очень неприятно кривить душой с людьми, бросившими ради нее свои дома, дела, учеников и друзей.

«Как-то слишком уж тихо и незаметно они вели себя сегодня», – кольнуло душу воспоминание, когда Леа добралась до своих покоев и заперла за собой дверь. Все были такими смирными, молчаливыми, даже Вельтон, обычно не упускавший случая вставить острое словечко. Словно вежливо отступили в тень, позволяя чужаку показать себя во всей красе. «Хотя явно готовились к этому ужину», – с невеселым смешком припомнила она нарядную рубашку Джара и его аккуратно собранные в хвост ржаные волосы.

А ведь это впервые за все время их знакомства он так приоделся, словно собрался на большой праздник, растревожило ей сердце внезапное озарение. Непонятно, зачем… но уж конечно не для принца.

Тогда, значит, для нее?

Леаттии вдруг стало не хватать воздуха, и она, сбрасывая по дороге шуршащий шелком наряд, устремилась к окну, распахнула створки, вдохнула полной грудью вечернюю прохладу, пытаясь справиться с неожиданным волнением и не потерять не менее ошеломляющее подозрение. Сейчас ей как никогда не хватало материнского совета… хотя вряд ли она отважилась бы заговорить об этом с матерью. «Да и что можно было ей сказать? – расстроенно фыркнула Леа. – Матушка, мне кажется, мой учитель нарядился ради меня»? Смешно. За столом было еще полтора десятка самых хорошеньких знатных девиц герцогства.

Мысль о фрейлинах почему-то вызвала острое неудовольствие, почти гнев, и Леаттия озадаченно замерла, не понимая, чем на этот раз расстроили ее фрейлины. Тем, что смотрели в рот разливавшемуся соловьем принцу? Так его все слушали, не сводя глаз, и сердиться на это просто глупо. Тогда чем?

Непонятно.

Хранительница нехотя отошла от окна и отправилась выбирать простое платье, в котором удобно будет ходить по ступенькам тайного прохода. А переодевшись, привычно заглянула в зеркало, сняла диадему, тяжелые роскошные серьги и бездумно заправила в прическу кокетливый локон, становясь такой, какой видела себя в зеркале последние полтора года. Привычно бледно улыбнулась скромной, как монашка, девушке, появившейся в зеркале вместо гордой герцогини, и застыла на месте, пронзенная внезапной догадкой.

Выходит, он все-таки принарядился для нее, ведь трудно не сообразить, что на встречу с принцем Леаттия наденет лучшее платье. Потому и он постарался выглядеть достойным своего звания советника… или все-таки не хуже, чем Вимбольд? Значит, ему не безразлично, кого она выберет в женихи? Или он вовсе не желает, чтобы Леа выбирала какого-то принца?

Ей вдруг вспомнилась брошенная Ламбертом в запальчивости фраза: «…будто они в чем-то лучше Сейна или Одерза. Или самого мастера Арвиса».

«И ведь Санди в тот момент не запротестовала ни жестом, ни словом, стало быть, все они уже что-то такое заметили», – опалило щеки девушки жарким румянцем переходящее в уверенность подозрение. И только она одна по-детски наивно считает магистра просто учителем, абсолютно безразличным к ее внешности и чувствам.

Ну и как теперь с ним разговаривать? И главное, о чем? Но сначала неплохо бы разобраться, а нужно ли ей самой какое-то особое отношение или лучше вести себя с дагорцем по-дружески, как прежде, ничем не выдавая своих мыслей? Все-таки маги – не самый лучший вариант на должность хранителя.

Эти размышления почему-то вызывали неприятие, почти протест, и Леа снова замерла, пытаясь разобраться в мешанине эмоций и чувств, бушующих в душе. Но за короткие мгновения, остававшиеся до учтивого стука в дверь, сумела твердо решить для себя лишь одно: ей нужно немного времени, чтобы привыкнуть к неожиданному открытию и понять саму себя.

Маги вошли в гостиную чинно, не проявляя никакого нетерпения, но Леаттия отлично понимала, как нелегко дается им такое самообладание, и вовсе не собиралась никого долго мучить.