Карта исчезла, и снова разгорелись светильники. Маги хмурились, но молчали, ожидая продолжения речи.

– Я уже защитил ее так, что даже взорвавшийся над головой огненный фаербол не причинит никакого вреда, – устало пояснил дух, – но этого мало. Всем вам известно, как можно обойти подобную защиту. Загнать человека в ловушку и заставить сдаться, когда кончится резерв в камнях амулетов, купить на сострадание и многое другое. Поэтому выход один – выманить колдуна из норы и наказать так, чтобы остальные навсегда запомнили.

– А пробудить в ней способности к магии можно? – не выдержал Лаберт.

– Нельзя. Тогда мне очень трудно будет издали отличать хранителя от прочих магов и обычных людей.

– Значит, нужно приставить к ней охрану посильнее, – не сдавался секретарь.

– Молодец, – похвалил дракон и, прищурившись, хитро спросил: – Ну а зачем же, как по-твоему, я добавил всем вам способностей?

– Закрыть дворец щитами и никуда не выпускать! – Лаберту явно не хотелось делать из герцогини подсадную утку.

– Закрыл, можешь не сомневаться, – серьезно отчитался золотоглазый. – И все стены опутал щитами, и через ворота чужой не пройдет. Только те, у кого есть моя метка. Я уже несколько дней проверяю всех, и те, кто не прошел проверку, просто не хотят попадать во дворец. Но сидеть всю жизнь во дворце Леаттия не сможет, она же не пленница. Да и народу такое покажется подозрительным.

– Темные маги никогда и никому не позволяют делать из женщин наживку. Нужно искать черных гадов и ловить, – упорствовал секретарь. – А пока на всякие там собрания и народные гулянья ходить буду я, под личиной.

– Лаберт, – не выдержав, засмеялся Эгрис, – ты совершенно прав! Но дух не может все время бодрствовать и заниматься нашими делами. Ему нельзя так часто создавать себе материальное тело, оно становится настоящим и сопротивляется… ну… возвращению в духовную энергию.

– Поздно, – буркнул дракон. – Это мне больше не удается.

– Светлые боги! – дружно охнули магини.

– И как же ты теперь? – сочувственно вздохнула Миралина.

– Помогу вам, создам нового духа и пойду искать своих, – пожал могучими плечами дракон. – Сейчас уйти отсюда не могу, привязан к источникам, а как только передам их новому духу, они перестанут меня слушать. Так уж было задумано мудрецами моего племени.

– Наверное, правильно, – сам себе кивнул Эгрис. – Мало ли как отразится на духе тысячелетнее заключение.

– Ты плохо знаешь драконов, – раскатисто хохотнул бывший дух, – если думаешь, что я мог бы захотеть стать вашим богом. Никогда. Скорее новый дух пожелает стать материальным, собрать всю энергию и открыть нам портал в дальние миры. Вблизи не нашлось подходящего для драконов места. А теперь идите смотреть амулеты, а то у меня от эмоций Бензора голова чешется. Встретимся утром. Кстати, можете звать меня Рорном.

Дракон чему-то усмехнулся, мановением руки открыл портал, осмотрел опустевшую пещеру и взглядом подвинул к себе блюдо с почти нетронутым поросенком. Новое тело, все больше обретавшее привычки живого существа, требовало для стабильности просто прорву животной пищи.

– Сегодня ничего обсуждать не будем, – категорично заявил Эгрис, окинув властным взором магов, оказавшихся в одной из гостиных второго этажа, – все идем отдыхать. Спокойной ночи.

Подхватил под руку Ирсану и увел, не дав и слова сказать. Следом ушла Миралина, и как подозревала Леа, вовсе не в приготовленные ей комнаты. Наверняка помчится в Гардез, хотя туда уже отправились все, кто имел целительские способности.

– Проводить тебя? – негромко спросил ученицу Арвис, и она послушно подала ему руку.

Остальные разбредались молча, но Леаттии казалось, что она чувствует спиной их любопытные взгляды.

В гостиную герцогини магистр вошел вместе с ней, и по тому, как тщательно прикрыл дверь, девушка начала догадываться, что ее ждет серьезный разговор. Она невольно встревожилась, больше всего опасаясь, как бы Джар не стал просить прощения… или рассказывать о своей любви к бывшей жене.

– Лайна, – усадив ее на диван, маг присел рядом вполоборота к ней, чтобы видеть лицо, – я понимаю, что ты устала, но нам нужно поговорить.

Девушка обреченно кивнула и крепче стиснула губы, боясь выдать себя невольным вздохом. Она смутно хотела и одновременно до дрожи боялась этого объяснения, совершенно не представляя, к чему оно может привести.

– Не знаю, с чего начать, – хмуро признался Джар и попытался привычно пятерней откинуть назад и так идеально причесанные волосы. – Никогда не был в такой ситуации. Понимаешь, я всегда относился к тебе с симпатией, еще когда приходил под личиной Белгосто. Но тогда ты казалась мне ветреной глупышкой, и только позже, в Лахте и Гайртоне, открылась с другой стороны, и я понял, как ошибался. Но в тот момент уже был твоим учителем, а по нашим правилам наставники не должны заводить с учениками никаких особых отношений. И я старался ни на гран не переступить этих рамок. В Давре даже сам привел тебя знакомиться с женихами… и не знаю, как сдержался, не забросил их охлаждаться подальше в море. Но сегодня понял – мое терпение кончается, и однажды я невзначай сожгу какого-нибудь принца. Поэтому или отпусти меня… Леа? Почему ты плачешь? Я тебя обидел? Тебе так нравится этот павлин? Ну, я постараюсь ничего с ним не делать, просто не буду приходить во дворец… Леа! Вот, выпей… и прости… я не думал…

– Никогда… никогда не прощу! – вскакивая с дивана, яростно выкрикнула она и в порыве непонятной обиды и горького отчаяния выплеснула ему в лицо взвар. И тут же, противореча самой себе, горько всхлипнула: – Как ты мог подумать, что я тебя отпущу? Как ты мог мне такое сказать?

– Просто я не успел договорить. – Маг незаметно высушил себя заклинанием и, поймав девушку, крепко прижал ее к груди. – Хотел сказать: «Или отпусти, или возьми мой браслет». Но теперь понимаю, что нужно было начинать с браслета. Леа… ну почему ты снова плачешь?

– Я облила тебя взваром… как последняя кухарка… боги… как стыдно!

– Разве? Я ничего такого не заметил, – отказался Джар и, бережно приподняв ее лицо, осторожно прильнул к губам любимой первым поцелуем.

И только через несколько минут, вспомнив главный вопрос, с сожалением оторвался от этого сладостного занятия.

– Леа… ты возьмешь мой браслет?

– А разве нужны еще слова? – смущенно пряча счастливый взгляд, буркнула она, помолчала и сдалась: – Да.

– Леа… – еще крепче прижимая ее к себе, задохнулся он незнакомым прежде восторгом, смешанным с недоверчивым изумлением – она и правда сказала «да»?

Ему, обычному темному магу, не принцу и не герцогу, да еще и дважды преданному родными людьми изгою. Самая необыкновенная, честная и гордая девушка во всех городах и столицах, где он бывал. Самая красивая и желанная, сейчас покорно подставляет губы и ласково перебирает пальчиками его волосы, потерявшие где-то шелковый шнурок. И, похоже, даже не догадывается, что этой дерзостью и доверчивостью сводит бывшего учителя с ума.