нашего пути мы видели саму разную млекопитающую подводную живность, периодически всплывающую к поверхности. Стаи и семейства кашалотов, выстреливающих настоящий столб солёной воды. Одинокие и независимые пятнисто-серые нарвалы или по-другому называющиеся «морскими единорогами» из-за характерного бивня, растущего изо лба, большего похожего на шпагу. Стадо белых белух, которые отличались от нарвалов отсутствием «шпаги» на лбу и иным белоснежным цветом кожи. Притаившиеся в тёмных водах косатки, киты убийцы, лишь ожидающие удачного момента для нападения. Не стоит забывать и про птиц, которых мы видели, подплывая к полюсу от здоровых альбатросов и буревестников до небольших китовых птичек…

Стройный поток моих размышлений и воспоминаний прервал резко дёрнувшийся корабль. Из-за чего я не удержался и меня протащили по палубе несколько метров до борта, если бы не лёгкая наледь и сырость, такого бы не случилось. Правда сухой палуба на корабле, наверное, бывает только в пустыне… да…

– Всё приплыли. Дальше только пешком топать. – Скомандовал Артём, поправляющий свою шубу и пряча под неё пистоли, пару гранат, рог с порохом, несколько ножей, склянки с неясным содержимым и прочие очень полезные в хозяйстве пирата вещи. – Жаль, у нашего корабля нет тарана на носу для проламывания льда. – Тихо пожаловался он под согласный шелест сматываемых парусов.

– А корабль можно так оставлять? – Поинтересовался Дима, стряхивая со своей шапки снег. Когда он только там успел появиться?

– А кто его угонят? Пингвины? – Пренебрежительно отмахнулся Артём. Его это путешествие порядком вымотало, мало того что кораблём рулил так чтобы не разбить. Так ещё и аудио энциклопедией поработал, рассказывая нам о проплывающей живности, на которую мы все пялились. Мы его так-то не просили, но он видимо посчитал своим долгом просветить недалёкие умы и вывести их из пучин дремучего средневекового незнания. Правда, я подозреваю, что он и сам сверялся с купленными книгами, приводя часть информации именно оттуда. Но спишем это на специфику местного мира, а то вдруг бы в этом мире именно белухи были скрытными китами убийцами? Не просто ведь так они так спокойно плавают и всё ещё не вымерли.

– Дима бери сани и пошли. – Крикнул Артём, пряча под шубой компас и небольшой атлас с картой Южного полюса, он спрыгнул вниз, прямо на ледник.

– Понял. – Утвердительно кивнул Дима. И подняв на плечо сани обвешанные мешками с полезным грузом, без которого в ледяных пустошах никак, прыгнул следом. Гордо и величественно последовал за Артёмом, так и не скинув сани с плеча.

Такой расклад, разумеется, не понравился Семёну и он, мигом сориентировавшись, прыгнул следом. Ещё раз, окинув взглядом палубу корабля, и поборовшись с чувством сигнализирующем о наступающих неприятностях, спрыгнул следом за командой.

Под сапогами с приятным звуком похрустывал свежий снег. Сейчас погодка шептала, пусть и была серой и невзрачной, однако оставляла за нами право на хорошую видимость. Весь ландшафт, уходящий глубоко за линию горизонта представлял собой бесконечный белый фон. Невольно вызывающий ощущение и мысли о том, что весь этот лёд уходит вплоть к центру земли. Это, разумеется, не так, например, сейчас мы точно идём даже не по берегу, а по льду, образовавшемуся на километры от него. Под которым скрывается продолжение океана, сейчас разделяемое ледяной коркой толщиной более метра. Это на самом деле будоражит и вызывает чувство страха и бурную игру фантазии. Которая рисует многокилометровых подводных монстров, способных проломить толщу льда и проглотить корабль за один укус.

Я передёрнул плечами, то ли от холода, то ли от собственной фантазии. Нет уж, лучше буду думать о чём-нибудь другом… о пони там или розовых слонах, например. Впрочем, отвлёк меня от собственных мыслей состоявшийся высокоинтеллектуальный диалог и торг начатый Семёном:

– Дим, может ты, это, поставишь сани на снег и будешь тянуть за собой?

– Так мне не тяжело. – Отмахнулся Дима, повернувшись в сторону Семёна, в результате чего мне пришлось пригибаться, иначе бы меня просто зашибли.

– Так я и не про это. – Так же отмахнулся Семён, которому по понятным причинам пригибаться нужды не было. – Я в твоих способностях и силах не сомневаюсь. Вот мне на моих ногах тяжело поспевать за вами, а идти придётся долго, путь явно предстоит не близкий. – О некоторых неудобствах также говорил шлейф «улитки», оставляемый за собой Семёном вместо нормальных следов на снегу.

– Так это… – начал было говорить Дима, но был прерван.

– Не будь эгоистом Дима, поставь эти дурацкие сани и дай мне на них залезть!

– Хорошо. – Послушно сбросил на снег сани, тем самым подняв облако снежинок облепивших всего Семёна.

– Кто тут эгоист я бы поспорил. – Хмыкнул я, созерцая эту картину. Дима также старательно делал вид, что случившееся случайность. Только предательски поднявшийся уголок рта выдавал его не хуже явных попыток сдержать рвущийся наружу хохот.

Семён, тем не менее, имея вид победителя, гордо водрузил себя на сани. Примостившись на палатках или спальных мешках, не уверен. Ещё плотнее завернувшись в свою меховую накидку и залив в себя флакончик с чем-то очень крепким, показал свой красный нос и царственно махнул:

– Поехали!

Ночь

Ехать и идти нам предстояло долго. Не то, чтобы мы ожидали чего-то иного, однако идти по колено в снегу, несмотря на снегоступы, изрядно бесит, а забитые снегом сапоги раздражают. Погода теперь не шептала, а натурально выла в уши. Начавшийся буран урезал нашу видимость до кончика носа, из-за чего пришлось обвязываться втроём одной верёвкой, вместе с санями, дабы не потеряться. Ветер, бьющий прямо в лицо, сильно снижал скорость передвижения. Летящие же со скоростью выпущенной из мушкета пули, снежинки довершали картину, обжигая лицо при попадании. Причём скрыться было невозможно. Ветер всегда дул в лицо! Даже если повернуться в сторону, наклониться вниз и идти, прикрывшись руками.

– Впере… ест… све… – Донеслось спереди вместе с завываниями вьюги.

– ЧТО ТЫ СКАЗАЛ? – Громко переспросил Дима.

– Впере… ест… ще… ост… – Также неразборчиво донеслось в ответ.

– В ПЕРЕ ЕСТ ЩЕ ОСТ? КАКИЕ ЩИ, ПОЧЕМУ