печку, вскипятили воду, заварили чай, перекусили, а потом помылись и надели чистую одежду. Затем Алина насыпала в кастрюлю крупу, добавила тушенки, воды, посолила и поставила на печку, уверяя, что тепла остывающих углей вполне достаточно для того, чтобы каша приготовилась. Поэтому мы оставили будущий ужин вариться, а сами с чистой совестью завалились спать.

Вопреки ожиданиям, проснулись мы вовсе не к ужину, а ближе к полудню следующего дня. И то я разлепила глаза лишь только потому, что очень захотела пить.

Я блаженно потянулась, рядом сонно сопела Алина. Печка давно остыла, и в домике снова стало очень холодно и пахло сыростью по углам. Я вышла на кухню и напилась воды прямо из ведра. Пока лежала под теплым одеялом, холод совсем не ощущался, а сейчас по телу мгновенно пробежала дрожь. Я отодвинула ситцевую занавеску и осторожно выглянула во двор. Все было спокойно. И, похоже, уже несколько часов шел густой, мелкий и затяжной дождь.

Я растопила печку остатками дров, которые вчера предусмотрительно сложила рядом, и вышла на улицу, чтобы набрать свежей воды, немного осмотреться и сделать другие немаловажные дела.

Когда я вернулась в дом, Алина уже проснулась.

– Женя, это ты?! – тревожно выкрикнула она, когда скрипнула входная дверь.

– Конечно я, кто же еще? Привет, – я улыбнулась девушке, заглядывая в комнату, – ты проснулась?

– Да, только что. Смотрю, ты встала гораздо раньше, уже и печку затопила.

– И принесла воды. Но я проснулась тоже буквально только что.

– А который час, никак не пойму? Кажется, вечер, и не поздний. Но тогда выходит, что спали мы всего ничего, а я чувствую себя отдохнувшей, да и помещение совсем остыло уже, только пошел от печи теплый дух.

– Все потому, что мы с тобой проспали почти сутки.

– Сутки?! Не может быть такого!

– Как раз может, мы очень устали и были вымотаны, ослаблены от недостатка воды и пищи, а еще и постоянного холода. Вот и разморило в сытости и тепле.

– Но сколько тогда времени?

– Часа три, судя по всему, может быть, четыре. Точнее сложно сказать, небо заволокло тучами и солнца не видно. А выходить и долго бродить по округе в поисках случайных прохожих, чтобы разузнать, который час, я сочла глупым. В конце концов какая разница. Сейчас поедим, может быть, выпьем чаю и снова спать завалимся.

– Думаешь, спать снова захочется?

– А что здесь еще делать? Нам нужно отдыхать и набираться сил. На случай, если снова придется существовать в постоянном движении.

– Женя, наша еда! – подпрыгнула Алина на диване. – Как там каша? Мы же уснули и совсем не следили за ней! Могла пригореть, а потом прокиснуть!

– С кашей все в порядке, я смотрела. Сейчас она нагреется, и мы поедим.

– Здорово! Есть хочется зверски!

Во время ужина мы болтали о ничего не значащих пустяках. Потом Алина стала сокрушаться, что запасы еды быстро уменьшаются и скоро совсем иссякнут. Я уверяла, что это не слишком большая проблема, причем легко решаемая. Что одна из нас, скорее всего, я, может покинуть дом ненадолго и раздобыть еды или достать денег и ее купить. Так что все будет в порядке. Алина же ответила, что с этим не стоит торопиться. И что лучше растянуть те припасы, что у нас уже имеются, на более длительное время, чем так рисковать. А я предпочла не дискутировать по поводу ерунды. Дальше в любом случае видно будет.

После ужина мы выпили чаю и снова улеглись на диван. Забрались под одеяло, намереваясь поспать. Но сон не шел, видимо, нам таки удалось хорошо отдохнуть. Некоторое время мы слушали, как дождь шелестит по крыше и как в этот баюкающий шелест вклиниваются редкие крупные капли, которые стекали по шиферу и звонко барабанили по отливу.

Я в очередной раз повернулась с боку на бок и наткнулась на взгляд Алины, которая тоже в этот момент разворачивалась и оказалась ко мне лицом.

– А я шевелиться боюсь, – хихикнула она, – чтобы тебя не разбудить.

– А я не сплю. Что-то не получается уснуть.

– Наверное, как и мне, мысли не дают покоя? Может, тогда поболтаем немного?

– Давай. О чем ты хочешь поговорить?

– Что ты думаешь делать дальше? – спросила Алина после небольшой паузы. – Мне эта мысль просто не дает покоя. Я имею в виду не наш предварительный план связаться с твоим другом и попросить помощи.

– Понимаю, – пожала я плечами, – ты говоришь в глобальном смысле. Что я собираюсь делать дальше, чем заниматься, как строить свою жизнь с учетом реалий нелегального положения?

– Да, как-то так.

– Жалеешь, что решилась на побег? – неожиданно для себя самой спросила я.

– Даже не знаю, – ответила девушка после долгой паузы и горько, глубоко вздохнула, – то есть нет, ты не подумай, что я проявляю неблагодарность. Эта жизнь, конечно, сложна и полна лишений. И что будет в перспективе, совсем неясно. Но в тюрьме без тебя я, скорее всего, была бы уже мертва. Так что выбор-то невелик.

– Понимаю. Для меня побег тоже был плохим выбором из массы еще худших вариантов. И в конце концов главное, что мы обе живы, здоровы и в относительном порядке. А что будет дальше – не так уж и важно. Куда-нибудь кривая вывезет.

– Может, ты и права. Но когда я думаю о будущем, в глобальном смысле, передо мной словно встает большая бетонная стена.

– Это оттого, что ты устала, находишься в постоянном нервном напряжении и неполноценно питаешься.

– Думаешь, все пройдет?

– Обязательно пройдет. Мы раздобудем новые документы, изменим внешность. Я говорю не о глобальных мерах, женщинам достаточно просто измениться. Стоит лишь поменять цвет волос, прическу, стиль одежды да наложить другой макияж. Разумеется, придется сменить место жительства, чтобы избегать встречи с людьми, которые могут хорошо тебя знать. Пожить в другом городе или в другой стране как минимум несколько лет. А потом эта история забудется.

– Ты думаешь, что наши поиски могут когда-нибудь свернуть?

– Скорее всего, нет. Но с течением времени все меняется. Совершаются новые преступления, у господ полицейских появляются