продажу, либо для полива. В каждом крошечном поселении Нилит пыталась выменять у жителей еду, но так как из товаров у нее был только ржавый трезубец, от нее отмахивались.

– Я так не могу. Как ты тут выживаешь, Гираб?

– К югу от моей хижины по берегу Ашти тянулась деревня. Там река такая узкая, что две баржи не разойдутся. Там бандитов и душекрадов можно не бояться – не то что здесь. – Гираб кивнул на еще одну сеть из лестниц и веревок.

Нилит посмотрела на них, затем на женщину, прилагавшую огромные усилия, чтобы искупать двух орущих младенцев.

– Они неплохо тут устроились.

– Пока – да, – хмыкнул лодочник. – Будут прятаться здесь до тех пор, пока не придет новый отряд душекрадов. Те, кто выживет, пойдут дальше. И все повторится.

Пока он говорил, Нилит заметила, что в жилищах, похожих на раковины моллюсков, нет ни гвоздя, ни капли строительного раствора. Все было сделано либо из тростника, либо из сплетенных пальмовых листьев – их с одинаковой легкостью можно было как упаковать, так и бросить.

– Львы приходят к водопою не для того, чтобы напиться, ваше величество. Они приходят сожрать тех, кто там пьет.

Нилит поймала взгляд стоявшего наверху человека – возможно, отца тех младенцев. Он не мигая следил за ней до тех пор, пока река не унесла баржу дальше. Только тогда он отложил в сторону топор, который держал в руках.

– А почему они не уйдут?

– И куда они отправятся? Безопасных мест в империи нет, есть лишь менее опасные. Здесь, как и в вашем городе, нет закона. Сегодня их дом здесь. Пусть наслаждаются миром, который доступен им сейчас.

Нилит сжала губы, наблюдая за тем, как семья скрывается за каменным «пальцем».

– Это несправедливо, – сказала она, сжимая свой трезубец.

– С тех пор как в мире появилась порабощающая магия, он испортился.

– Точно, – еле слышно шепнула она.

– А где мы вообще? – Фаразар уже так долго молчал, что Нилит почти забыла о том, что с ними призрак. Должно быть, это были первые слова с тех пор, как она вытащила его, дрожащего от гнева, из реки. Теперь он прятался в углу, прижав колени к груди и обхватив их руками. Его сияние было мрачным и вполне соответствовало его настроению.

Гираб бросил взгляд на солнце, затем посмотрел на изгиб реки.

– Не может быть, чтобы мы уже добрались до Родников Сайлока… – сказал он. Впервые с тех пор, как Гираб взял их на борт как пассажиров, он выглядел неуверенным. – Но мы действительно к ним подходим. Похоже, река течет быстрее, чем я думал.

– Ты заблудился, что ли, старик? – воскликнул Фаразар.

– Если честно, то вы – первые мои пассажиры за два лета. Раньше все хотели плыть на юг, и так далеко на север я не забирался уже… В общем, не помню.

Призрак засопел.

– И как именно отличить лето от всего остального в этой отвратительной печи?

– Может, вам, император, с вашей высокой башни и не видно, а вот мы, жители пустыни, лето прекрасно отличаем, – невозмутимо ответил Гираб и снова повернулся к Нилит. – Через несколько миль будет еще один причал и хижина. Сайлок тоже лодочник, как и я, – по крайней мере, был. Может, он давно уже умер. – Гираб поковырял пальцем в ухе. – Если повезет, там мы встретим сыновей Сайлока, которые до сих пор ходят на барже. Возможно, у них найдутся съестные припасы, а если нет, в Родниках есть оазис. Возможно, там мы найдем фрукты и листья.

– Да уж надеюсь.

– Я тоже. Это последнее поселение, а потом река повернет обратно на восток.

Нилит сухо усмехнулась.

– Лучше пустой живот, чем набитый острой сталью. Хорошо, что мы оторвались от…

– БЕДА! – заверещал кто-то наверху.

Безел рухнул на палубу словно метеорит.

– Клянусь мертвыми богами! – воскликнула Нилит, подскочив от испуга.

Безел подмигнул ей.

– А теперь представь, что ты кролик или мышь.

Нилит сложила руки на груди и стиснула кулаки так, что ногти впились в кожу.

– Как-нибудь представлю – когда появится время на такую роскошь, как фантазии. А пока что меня больше интересует, что ты подразумеваешь под словом «беда».

Он поднял крыло.

– Только не горячись. Возможно, ничего страшного и не произошло. Возможно, это просто компания кочевников, которая очень быстро движется.

– Что ты видел?

– Облако пыли на юге – оно тонкое, но летит сюда. Я хотел предупредить вас до того, как… – Безел умолк; золотистые глаза потускнели, клюв раскрылся. – Мать твою! Да что ж такое! Не сейчас!

У Нилит что-то закололо в животе.

– В чем дело? Что ты заметил?

Сокол ударил себя крыльями по голове.

– Пожалуйста, пусть будет только шесть. Пожалуйста! Твою мать!

– Проклятие! Безел, что ты увидел?

Сокол, похоже, сопротивлялся какой-то силе и поэтому говорил с трудом.

– Облако пыли. Возможно, всадники. Двадцать или около того, одеты в черное с серым. Только ч… НЕТ! Эта сука позвонила девять…

Безел треснул. Только так и можно было это назвать: в его груди появился темный разлом, и сокол, издав жалобный вопль, провалился в него. Послышался треск, словно при ударе кнутом, и разлом исчез. Воздух, где только что сидел сокол, задрожал. Перья и пух полетели вниз, словно огромные снежинки.

Пассажиры баржи далеко не сразу отвели взгляд от той точки, где только что был Безел.

– Он… – Гираб запнулся. – Он… часто так делает?

Нилит прикусила нижнюю губу.

– Кажется, это связано с магическими узами. С его половиной монеты.

– Что это значит? – завопил Фаразар.

– Его вызвала Сизин! Она утащила его в Аракс!

Не обращая внимания на новые узлы, которые завязались в ее животе, Нилит занялась другими вопросами. – Важнее другое – то, что Безел собирался нам сообщить. Пылевое облако – понятно, но что такое «только ч…»? Четыре? Четырнадцать? Четыреста? Он имел в виду мили или минуты?

Она вцепилась в свои засыпанные песком, свалявшиеся волосы.

Аноиш заржал, печально глядя на стены ущелья, словно они – решетка тюремной камеры. Лодочник ничего не ответил, а лишь нахмурился. Заговорил только Фаразар.

– Только хотел сказать, что ты – настоящая бесстрашная воительница, а ты вдруг заныла про какое-то облачко пыли, – прошипел он.

Нилит встала так, чтобы накрыть его своей тенью.

– Значит, первого на берег выпустим тебя. Пойдешь на разведку и будешь молиться о том, чтобы это было просто облако пыли, а не «упыри», которые пытаются перерезать нам путь.

Призрак ухмыльнулся, словно уличный клоун.

– Пусть дураки молятся. Посмотри на себя: вот к чему тебя привели молитвы.

– Ты невыносим.

Нилит отошла в сторону, и Фаразар заморгал от солнечного света.

– Далеко ли до Источников, Гираб?

– Час, а то и меньше.

Нилит вернулась к фальшборту и принялась смотреть на воду. Отвратительные сточные воды Кел-Дуата исчезли, и река снова превратилась в слегка размытый кристалл летней синевы с черными полосами плывущих по течению рыб.

– Будь проклята моя дочь, которая все время сует свой нос в чужие дела, – шепнула она так, чтобы