На вешалке майка Дэна. Я ее оставила тут с утра. Натягиваю на еще влажное после душа тело и чувствую себя спокойнее и комфортнее.

Дэн лежит на кровати, раскинув руки. Глаза закрыты и раздается мерное дыхание. Я изучаю его от входа в спальню. Сильный, красивый, поджарый. Размышляю недолго, подхожу и сворачиваюсь клубочком у него под боком. Кладу голову ему на плечо и закрываю глаза.

Меня убаюкивает размеренное дыхание спящего Дэна. Рядом с ним мне хорошо, уютно и забываются все беды.

Я лежу и чувствую на себе чей-то пристальный взгляд. Ощущение не пугающее, а наоборот приятное. Открываю глаза и вижу в полумраке комнате вместе со мной на кровати вместо Дэна Андрея. Он моложе, чем должен быть сейчас. Такой, каким я его запомнила при жизни. Улыбчивый, сумасбродный и юный. Он смотрит на меня с грустной усмешкой и шепчет.

– Прости… – Он всегда извиняется так, словно, ни в чем ни виноват, но все равно очень сожалеет. Не извинить нельзя.

– За что? – уточняю я.

– За то, что погиб, как идиот. За то, что жил, как идиот…

– Как ты погиб? – спрашиваю я, понимая, что подскочил пульс. Возможно, ответ где-то рядом? И вдруг я сейчас его получу.

Но Андрей мотает головой, снова усмехается и падает на кровать, заложив руки за голову.

– Это совершенно неважно, – отвечает он и снова меняет позу, на этот раз, упираясь на локоть и нависая надо мной.

– Для меня важно, – возражаю я.

– Знаешь…– задумчиво говорит парень. – Я тоже думал, что это важно. Я ждал… ждал, что смогу рассказать тебе, надеялся, что однажды ты вернешься сюда и все поймешь, но сейчас понял одну вещь. Вы живы… ты, Дэн, родители. Важно это, а не моя смерть. Я должен вас отпустить. Или вы меня… – Снова грустная усмешка, от которой сжимается сердце.

Я удивленно смотрю на него, он нежно гладит меня по щеке и исчезает, медленно растворившись в воздухе, а я просыпаюсь. Резко, как от толчка с ноющей болью в груди. Сон такой реалистичный, что не сразу понимаешь – он закончился.

В комнате темно и я одна. Видимо, Дэну все же не комфортно со мной спать и он ушел. Зато приходил Андрей. С братьями всегда так. Почему-то это обижает. Я все еще не могу отойти от  такого реального сна и таращусь на серебрящийся в лунном свете потолок и понимаю, что уснуть в ближайшее время не смогу. Поэтому встаю и  распахиваю тюль на окне. Смотрю на море, которое кажется черным, на лунную дорожку и россыпь звезд на небе и думаю о том, что мне снилось. И главное ,почему? Я не верю в мистику, но  этот разговор… он кажется мне очень знаковым.

Андрей не снился мне очень давно. Первое время после смерти, бывает, заглядывал во сны. Просил вернуться, но потом воспоминания стёрлись. Поэтому сегодня мне как-то по-особенному горько. Но вместе с горечью я, как ни странно, чувствую и освобождение. Словно Андрей, и правда, отпустил меня и разрешил распоряжаться своей жизнью и своим сердцем.

Я настолько погружена в свои мысли, что не сразу понимаю, что в комнате не одна. Просто в определенный момент чувствую, что в мое дыхание вплетается еще чье-то. В мою тишину вплетается еще чья-то тишина, и я оборачиваюсь.

За спиной стоит Денис. Похоже, он не бросил меня тут одну, а просто ушел в душ. Он в одном полотенце и я рада, что в комнате темно, потому что при свете дня было бы видно мои горящие щеки. И сама я могла бы рассмотреть парня в мельчайших подробностях.

Волосы зачесаны назад и торчат ежиком, выделяясь на фоне серой стены. Сейчас все серое, только оттенки разные. Мышцы на торсе Дениса, словно вырисованы простым карандашом. Рельеф мускулов подчеркивают тени.

Темнеет полоска волос на животе и упирается в край полотенца, которое в лунном свете смотрится скорее серебристым, чем белым. А я мысленно продолжаю ее и понимаю, что с фантазией у меня все прекрасно, а еще, я не готова сегодня запретить себе мечтать.

Дэн делает шаг ко мне навстречу, а я признаюсь ему.

– Мне снился Андрей…

– Мне тоже… прикинь, – отвечает он. – Это так странно. Мне все эти годы казалось, что брат где-то рядом. Может быть, даже ближе, чем мы можем представить, а сейчас…

– Он ушел. – Я понимающе киваю, но Денис не соглашается с моим утверждением.

– Пока нет. Но он, по крайней мере, не хочет дальше оставаться частью меня и моей жизни. Словно бы… – Дэн берет паузу, прежде  чем продолжить. – Перестал цепляться за этот мир.

– Со мной он тоже прощался…– признаюсь я. –  Отпускал.

– А разве можно отпустить тех, кто не хочет уходить?

Я хочу возразить, но Дэн это замечает и перебивает.

– Я не только о тебе, Сень. И не столько о тебе…

– Ты не готов его отпустить?

– Мне трудно его отпустить, но нужно. А тебе?

– Думаю, я его отпустила, когда ты встретил меня с самолета, – признаюсь я. Это трудно, потому что все еще кажется предательством по отношению к Андрею. – Только поняла я это не сразу. Мне казалось, что в тебе я вижу его отражение. Сложно и… наверное, стыдно   было осознать, что с самого первого дня моего приезда был ты. Никогда я не видела в тебе его. Ни в детстве, ни в юности, ни сейчас.  Даже если иногда и думала иначе. Для меня вы всегда были разными.  Нередко дополняли друг друга, иногда я шла на поводу у вашего сходства, но всегда разделяла. Ты обвинял меня в том, что я пытаюсь, используя тебя взглянуть на Андрея, нет, Дэн.  Сейчас я вижу только тебя.

Его поза кажется расслабленной. Чуть опущенные плечи, свободно висящие руки, но я знаю это обманчивое впечатление. Дэн напряжен и я напряжена. Это признание слишком личное. После него не получится сделать вид, будто мы просто друзья и ничего не изменилось. Для меня изменилось все.

Денис подходит ко мне совсем близко и нежно обводит рукой овал моего лица, а я прислоняюсь к его теплой ладони.

– Ты проснешься с утра и испытаешь сожаление и стыд? Не боишься этого? – спрашивает он низким волнующим голосом и у меня подгибаются колени.

– А ты? – смело с вызовом отвечаю я, он усмехается и закусывает губу.

– Я мечтал об этом, не стану даже признаваться, со скольких лет. Я бы не пожалел об этом, даже при жизни Андрея. А сейчас… ты ведь понимаешь, что мертвые не держат нас. Не могут. А вот мы их запросто. Я испугался за тебя сегодня, Карамелька.

– Я тоже…

Подступаю к нему вплотную и обнимаю за талию, прижавшись щекой к теплой груди и слушая размеренное дыхание и равномерное, гулкое биение сердца.

Не знаю, кто первый тянется губами к губам. И это неважно, я мечтала об этом поцелуе так долго. Я помню и наш первый поцелуй, когда я думала, что передо мной Андрей, а потом отказывалась признавать, что понимала, кого именно целую. И наш второй, заставивший осознать,  как сильно меня тянет к Денису. Но именно сейчас мы целуем друг друга осознанно без  сожалений и без сомнений.