На этот раз я ни на миг не усомнилась, положив находки в карман.

Больше времени занял просмотр личной библиотеки и письменного стола. И если первое выдавало в женщине натуру романтичную до крайности, то второе порадовало целой кипой тех самых дневников! Сбылась мечта. Забрать все я не могла. Много, да и зачем, если они и так всегда поблизости, но парочку взять с собой собиралась.

Дотемна перебирала записи, решая, что из них для меня наиболее актуально. Выбрала пару толстых тетрадей из периода юности, надеясь, что именно тогда Дейра и попала в этот дом. И не сдержавшись, прихватила последний, исписанный лишь на четверть. Стало вдруг интересно, как жила эта женщина в последние годы, отчего умерла в столь раннем, по сути, возрасте? Ведь сорок четыре года – это самый расцвет сил. Никто из слуг не посчитал нужным рассказать о последних днях моих родных, а спросить как-то язык не поворачивался. В такие моменты я особо ясно ощущаю себя не на своем месте, словно присвоила чужую жизнь, хоть и понимаю, что в этом нет моей вины, но все же…

Вот в ком погиб талант писателя! Все мысли и события поданы не сухим текстом, а так живо, с описанием запахов, звуков, ощущений, подмеченными интонациями, мимикой и жестами собеседника, не говоря уж о самих диалогах. Хоть прямо сейчас кино снимай. С каждой новой записью, с каждой перевернутой страничкой, я все больше узнавала женщину давшую жизнь моему телу, проникаясь теплом и уважением к ней. Даже не представляла, что можно быть настолько открытой, светлой, доброй и любящей.

Дейра действительно занимала большое место в жизни Лайлы, как звали мою здешнюю мать. Здесь описывались их девичьи разговоры, мечты, надежды, переживания. Но пока девочки все еще жили по соседству. И порой выбирались на пикники к тому самому озеру, где еще вчера была я.

Исходя из записей Лайлы, подругу последний месяц что-то угнетало. Но что именно, та не рассказывала, и Лайла, не желая лезть в душу, терпеливо ждала когда она сама решится поделиться наболевшим. Имелись здесь и предположения, что это связано с ее парой, ведь им оказался обычный лесник. Этакий мезальянс. По мнению писавшей дневник девушки, этот факт – сущий пустяк на пути к истинной любви, но подруга была иного мнения и старалась уходить от неприятной для нее темы. Вскоре выяснилось, что мама Дейры тяжело больна. Лейла предложила пригласить мага-лекаря, на что Дейра ответила категоричным отказом, сказав, что диагноз известен и это неизлечимо.

Что было дальше пока неизвестно, сон сморил меня на середине очередной страницы.

Утром Дейра снова не появилась, и я заволновалась не на шутку. Наскоро привела себя в порядок, спустилась вниз, собираясь отдать распоряжение о поисках, но подоспевшая ко мне Тали тихо произнесла:

– Дейра ночью вернулась. Сама не своя. Осунулась. Видно же, голодная, а от еды отказалась, – в волнении комкая передник, поделилась информацией женщина. – Руки и лицо в ссадинах. Но лекаря к себе так и не пригласила.

– Благодарю за новости, – произнесла я, припоминая слова из дневника о том, что она и к матери отказалась лекаря привести, может это какая-то семейная тайна?

– Но вы-то покушаете? – щебетала Тали, для которой необходимость всех накормить явно была смыслом жизни. – И то, что просили, я собрала.

– Мы? – взглянула на Микусю, высунувшую из-за пазухи носик и смешно шевелящую растопыренными усиками, словно пытаясь отсюда унюхать, чем же нас собрались потчевать. – Конечно, – улыбнулась я, ласково поглаживая маленькую проглотку между ушками.

У Тали благо не было пунктиков по поводу неправильности моего питания, и к моей мышке она отнеслась с уморительным снисхождением, по ходу рассказав как ей жалко ставить на ее сородичей мышеловки, на что Мика неодобрительно фыркнула и повернулась к злодейке откормленной филейной частью.

И снова дилемма: отправляться, как и планировала в затерянный особняк, или сначала навестить его законную владелицу?

Об этом и размышляла во время завтрака, благо никто не приставал сегодня с вопросами. А покончив с трапезой, попросила:

– Собери на поднос то, что Дейра обычно на завтрак ест.

– Где ж это видано, чтобы госпожа служанке прислуживала? Я сама отнесу…

– Мне с ней поговорить надо, заодно занесу, мне не сложно, – улыбнулась я, не говорить же очевидное: есть она может и не станет, но и за порог меня, в отличие от слуг, не выставит.

Хотя на самом деле, мне нужен был предлог, чтобы заявиться к Дейре в комнату. Не привыкла я вваливаться в чужое личное пространство лишь на том основании, что якобы являюсь их хозяйкой. Менталитет не тот.

Как выяснилось, Дейра действительно была привилегированной по сравнению с другими слугами, даже жила недалеко от меня, в хозяйском крыле. И это хорошо, без лишних свидетелей удалось забежать к себе и прихватить чудодейственную мазь, презентованную некогда Дивом.

На мой стук никто не ответил. Пришлось подать голос. Уже вновь собралась волноваться, как с той стороны послышалось шарканье, дверной замок щелкнул, и моему взору предстала заспанная, с залегшими тенями под глазами, как-то резко постаревшая женщина.

– Простите за отсутствие, госпожа, – безжизненно проскрипела Дейра, и тут я заметила ссадины на шее, щеке, и тыльной стороне кистей.

– Бросьте, Дейра, я так волновалась! – в духе ее покойной подруги защебетала я, оттесняя женщину внутрь выделенных ей апартаментов. – Вас так долго не было, хотела уже на поиски народ снарядить. Ой! У вас царапинка… Сейчас мы все обработаем…

Видимо она или слишком устала, или соскучилась по чьей-то заботе, поэтому беспрекословно отдалась в мои руки, позволив обработать раны, накормить. Все это я делала, постоянно о чем-то жизнерадостно болтая. О том, как провела вчерашний день, сузив историю до завтрака, общения с управляющим и обеда, добавила туда побольше комизма с долей позитива, и вот же, губы нашей несмеяны слегка дрогнули в подобие улыбки. О случившемся не спрашивала: захочет, сама расскажет. Но к теме разговора все же подтолкнула ненавязчиво:

– Полечу за то озеро. Хочу осмотреться, – почему-то хотелось, чтобы она сама призналась в том, что это за место. – Как считаешь, может нашего лесничего взять с собой? Он ведь обязан знать здешние угодья.

– Шутишь? Думаешь, смешно? – вмиг переменившись в лице, едва ли не прошипела женщина.

– Ты о чем? – изобразила полное непонимание я, хотя именно такой реакции действительно не ожидала.

– Прости… Прости… – закрыв лицо руками, замотала головой она. – Потеря Лайлы… Твое приятие своей сути… Это так… Так… И еще слова про озеро… Ты конечно же не виновата что убила своих родителей.

– Убила? – опешила я, совершенно сбитая с толку столь странным поворотом.

– Ты не знала? – в скрипучем голосе проскользнуло неприкрытое удивление.

Прошло время молчания, плавно перетекающее в пять, а то и все десять минут. Я реально не знала, как реагировать и что на эти слова сказать. Обвинение они напоминали меньше всего, но легче от этого не становилось.