– Обратись к Дрейку.

О, новый ответ. Значит, процесс прошел некую определенную стадию.

– Хорошо.

– И не спрашивай меня…

– Про подарок на день рождения?

«Нонсенс, – покачал головой Джон. – Нонсенс этот ваш день рождения. Если бы вы, люди, помнили о том, что у вас каждый день, нет, каждую минуту день рождения. Если бы вы понимали, как все устроено…»

Да, но проблема любого человека – это перестать думать, как человек. Неподвластно нам пока Комиссионерское восприятие, что поделать. Зато человеческое очень даже.

– А ты придешь на праздник?

Он только вздохнул. И я поняла – придет.

Мы вообще как-то странно молчаливо спелись с Сиблингом за последние дни.

– Все, возвращаемся в машину?

Я кивнула. Проверила, что ничего не забыла в квартире Матвеевны, на всякий случай осмотрелась. Позвоню бабушке уже с улицы.

* * *

Нордейл

Реактор

– А ты знаешь, что твои эти «придумки» пагубно сказываются на настроении отряда?

– В каком смысле?

Если бы он ругался, я бы знала. Но Дрейк смотрел с хитринкой, да и смешливые морщинки у глаз выдавали добродушное настроение.

– Я посылаю их на задания, а они выполняют их… без души.

– Ты про…

– Да, Декстера, Аллертона, остальных.

Я попыталась представить Декстера, стреляющего «с душой», и у меня не вышло. Собственно, представить Мака, «душевно» запихивающего хладный труп в багажник, не вышло тоже. Ладно, пусть не труп, пусть «душевно» сопровождающего живого преступника в Реактор. Или Дэлла, «сердечно» мастерящего взрывчатку…

– Я не об этом, – Дрейк, конечно же, читал мои мысли тоже. Или же сразу созерцал их в форме видеоряда. – О том, что они, выполнив миссию, тут же стремятся домой, чтобы заняться своими «важными делами».

– То есть твоими подарками.

– Вот именно.

– И это мешает рабочему настроению?

– Скоро они вообще перестанут реагировать на приказы, потому что у них «дела поважнее».

Когда-то Дрейк умел ругаться на полном серьезе. Ругаться так, что в прямом смысле слова стыли стены кабинетов – я помнила те времена. Собственно, он умел и сейчас. Но сейчас он, как и я, любил, а это чувство смягчает мировосприятие.

– Осталось всего два дня. Ребята торопятся.

– Ты могла выбрать дату через месяц…

– И ждать чудо-шоу и чудо-десерты целых тридцать дней?

– Ах вот в чем истинная причина… В шоу и десертах!

Я его обожала. Каждую черточку его лица и его совершенно непередаваемые выражения проницательных глаз. Этого теплого взгляда без дна.

– Кстати, можешь передать это Эльконто… – В руках Дрейка возник Капсулар. – Пусть вернет с помощью Беннета. Я в эту вещицу вложил некое свое послание – они в том измерении смогут его прочитать, – на случай, если вдруг снова решат неосторожно пересекать наши миры.

Я догадывалась, что как раз вот в этом случае послание слишком добрым не будет. Скорее предупреждающим. И не верилось, что страдания Дэйна подошли к концу. Неужели Лолли выпрыгнет-таки из его постели?

– Я могу его брать в руки? Меня не выбросит туда, куда Матвеевну?

– Если выбросит, я их мир каралькой согну.

Он говорил спокойно, как раз «душевно». И так же «душевно» исполнил бы то, что только что пообещал. Правда, через секунду добавил то, от чего я расслабилась:

– Он деактивирован. Нет, не сломан, просто выключен.

– Хорошо, я передам.

Мы оба знали, что его кто-то очень и очень ждет. И нет, речь не шла о газообразной расе на изнаночной стороне снов Дэйна – она шла о самом Дэйне, который давным-давно жаждал возможности начать нормально спать без посторонних мужиков в своей постели.

– Лолли… справится?

– Вот и посмотрим.

Я любила, когда Дрейк улыбался. Даже если его улыбка была чуточку хищной.

Прежде чем покинуть кабинет, я долго стояла, прижавшись к его щеке. Просто грелась чем-то внутренним, просто млела от близости, просто радовалась моменту.

– У кого-то скоро праздник, – прошептала с предвкушением.

– Послезавтра.

Удалилась я со смешком, до того, как речь зашла о том, что «еще два дня отряд собирается класть боль на приказы Начальника и стрелять без души». И до того, как мне, смеющейся, успели пригрозить пальцем.

Дэйн

– Ну давай еще раз, – мурлыкала Ани-Ра. – Ну пожалуйста…

– Не могу.

– Можешь. Ты у меня сильный, выносливый…

– Не настолько.

– Ты сильнее, чем кажешься.

Дэйн в ответ только застонал.

– Ну ты ведь сам хотел…

– Хотел.

– Ты это предложил.

– Я…

Создатель, он в последние дни жил совершенно не так, как желал того сам. Взять только одно сегодняшнее происшествие, когда Эльконто решил зажать свою даму сердца в чулане – в чулане, потому что этот чмошник Лолли остался гостить у них в особняке на целый день. Трубы в его квартире, видите ли, прорвало, там ремонт…

Ладно, чулан Дэйна не смутил, собственно, Ани он не смутил тоже, но, когда сначала, услышав непонятные звуки из подсобки, засуетился и залаял Барт, приперся и встревоженный гость. Заколотил в дверь с вопросом, все ли в порядке, и для того, чтобы успеть удержать вход с обратной стороны, Дэйну пришлось «вытащить» впопыхах. И он с размаху обдрочил не только веники, но и дальнюю стену. И пока он ревел «Хозяева заняты!», имея в виду «Вали отсюда, придурок!», Ани зажимала себе рот ладонью, чтобы не заржать кониной, – да-да, он так ей и сказал. Впрочем, хохочущую даму это ничуть не смутило.

Черт, надо было зажимать ее тут, в маленькой спальне. И он с удовольствием сделал бы это сейчас, если бы не чертова песня, которую нужно было репетировать.

– Нам завтра в студию с ней идти вообще-то…

– Да знаю я, знаю.

Он сам написал шутливые слова о Начальнике – не настолько пахабные, чтобы тот оскорбился, но вполне (на собственный вкус) веселые, – однако сейчас с удовольствием забыл бы о них, чтобы предаться занятиям более приятным. Тем более Барт гуляет в саду, в дверь никто скрестись не будет. Однако мысль о том, что скоро к нему опять прижмется Лолли, убивала у снайпера всякое либидо.

Вот же антивиагра – тощие коленки и впалая грудь… Там и член, поди, мизерный.

Не то чтобы он желал проверить…