— Правильно, — соглашается с ней Артем. — Как она сказала. Ты, наверное, забыл, что сегодня болтовня не твоя обязанность. Так что просто... доберитесь до этой вашей Сандалии и выясните, наконец, что произошло с Бергом.

Марго едва заметно дергает головой, и Артем добавляет:

— И кто в этом виноват, разумеется.

— Если понадобится, то можете обратиться к раннерам за помощью, когда будете бежать, — вставляет Флай. — Царь Обезьян, Орхидейный Богомол и этот... Кондор.

Она уже тоже начинает понимать Марго без слов, так что поясняет:

— Не любят корпов, помогали нам. Если у тебя глаза что-то записывают, то пообещай запись им.

Новое выражение лица Марго она уже не может прочитать, так что просто опускает на глаза очки. Но Артем одобрительно хмыкает и разворачивается к двери.

— Ну... старт.

Он вырывается на стоянку шумно, со стрельбой и боевым кличем, тогда как Марго, пригнувшись, тенью скользит между машинами. У них нет брони и мало патронов, два пистолета и нож — вот и весь арсенал. Даже Флай понимает, насколько суицидальна эта выходка. Пожалуй, их спасет только то, что корпа в данный момент заинтересована в информации о ней, Флай, а предоставить ее могут только живые противники.

Флай бросается в сторону люка, и Полли бросается следом, стараясь не смотреть на товарищей. Код срабатывает, люк поддается — Флай спускается первой, а Полли едва протискивается, сейчас особенно большой. Спрыгнув в тоннель, Флай задирает голову — там еще видно дневной свет. Там... Полли смотрит на что-то несколько секунд, прежде чем опустить и заблокировать крышку.

Она не хочет спрашивать, что он там видел.

— В порядке, — отвечает Полли, хотя она не задавала вопроса. — О-они... крепкие. Они быстрые. Они прошли со мной столько всякого дерьма, что непременно справятся.

Полли, по колено в настоящем, физическом дерьме, говорит уже на ходу — и далеко не сразу понимает, что идет в неправильную сторону.

— Веду я, — коротко бросает Флай, подсвечивая дорогу наладонником и проглатывая все вертящиеся на языке комментарии.

Строго говоря, открывать рот вообще не хочется — в глотке и без того уже застыл запах нечистот. В Аркадии принято считать, что местные канализационные воды отравляют гостей при касании и надо родиться в свободной экономической зоне, чтобы вот так путешествовать под землей без риска поймать инфекцию. Флай всегда думала, что это вранье, еще одна из тех фишек, что приятны сердцу каждого — такого особенного! — жителя уникальной зоны, но сейчас эти слухи кажутся ей чистой правдой.

Глаза слезятся даже под очками. Каждая тень кажется живой. За последние пару суток произошло всякое, и Флай искренне считала, что теперь ее уже ничто и никогда не удивит. Но вот — она бредет по тоннелю канализации, и в темноте ей мерещатся монстры.

Около часа проходит в слабом свете наладонника и плеске воды. Никто не опускает глаз — воду лучше не разглядывать. Нос привыкает к запахам, только слезы все еще текут сами по себе, и Флай ожесточенно смаргивает их под очками.

— Ты не устал бояться? — спрашивает она, удивив даже себя.

Свет выхватывает из темноты особо страшное черное пятно — которое оказывается лишь кривым граффити на стене. Здесь все же бывают люди?.. Это немного успокаивает.

Полли не отвечает. Конечно, он в ужасе — его друзья остались на поверхности, нос к носу с корпой.

— А я вот давно устала, — вздыхает Флай. — Но не мне жаловаться, да? Артем и Марго сейчас там.

Она начинает говорить, как они, кажется. Угадывая чужую реакцию, реакцию Полли, как будто вместе они прошли через ад. Точнее, адок. Локальный. Городской.

— К чему я веду...

Флай заново собирается с мыслями, потому что необычайно молчаливый Полли — это как-то слишком непривычно.

— Все, что я видела за последние два дня — это страх. Свой и чужой, много, много страха. Но... раннеры берутся помогать преступнице в бегах. Охранник в морге достает гранаты. Та девушка протягивает мне ружье. Доктор в муниципальной больнице лечит даже головорезов. Наемники бросаются в драку с корпой.

— Все еще не понимаю, к чему ты ведешь. — Это первые слова Полли за последний час.

— Я путаюсь, — признается Флай. — Я как будто впервые говорю что-то, что мне не надо говорить. Как будто иду против сценария, и вот-вот Арк скажет, что я зарвалась и забыла реплики. Но вообще я к тому, что если «Эккарт» действительно поймает твоих друзей, то я протяну тебе ружье... Метафорически. У меня нет ружья.

— Глубоко.

— Нет, я просто...

Флай делает еще шаг, во власти раздумий, и оказывается в воде по пояс.

— Нет, тут правда глубоко, — Полли поднимает руку с пистолетом повыше. — Наверное, какая-то яма.

— Если нам придется плыть в этом, — спустя несколько секунд говорит Флай, — то я эту Сандалию голыми руками придушу.

— Будет несложно, — замечает Полли, шагая дальше. — Ты правильно сказала, страха как-то слишком много. И он, Сандалия, ссытся в штаны еще с того момента, как наше ограбление банка пошло прахом. Иначе я не представляю, зачем бы кому-то прятаться в этой отрыжке сатаны.

Другие ее слова он оставляет без ответа, но это понятно — Флай и сама не знает, что заставило ее сказать их. Но она не врет, признается она сама себе. Она действительно не врет — не как с раннерами, например, когда ей надо было заслужить пару очков их симпатии и потому сказать о собственном противостоянии с «Новатех»... И вот она соглашается воевать с «Эккарт», даже не зная, что корпе нужно от нее, — достаточно только того, что Артем и Марго сунулись под пули ради... Даже не ради нее, а ради этого Берга, которого она знает только по рассказам.

Она бы хотела видеть его призрак сейчас, как видит Полли.

Сандалия все ближе.

В информации, которую они подцепили с чипов Берга, это место значилось именно как убежище на экстренный случай.

— За этим поворотом, — кивает Флай, сверяясь с наладонником.

Нечистоты уже не разливаются здесь широкой рекой — бортики выступают на пару сантиметров, но все-таки можно идти, видя собственные ботинки.

Дверь тоже скоро оказывается на виду — пролом в стене, изнутри прикрытый куском рифленой жести. Больше вроде бы спрятаться негде. Полли и Флай переглядываются между собой.

— Постучим? — неуверенно предлагает Флай.