– Мелкая, – Рен ставит локти на стол и наклоняется чуть ближе ко мне, – запомни – если я не люблю Альфу, то это еще не значит, что я и появляться там не буду. А насчет отряда, – он задумывается на мгновение. – Чайка сама просит меня выполнить работу, с которой не справляются ее дворняжки. И я берусь за задание не из желания помочь, а от скуки. Ну и для того, чтобы подзаработать. Хотя платит она с полпинка, – добавляет Рен уже тише.

Ну да, думаю я. Шесть лет в этом мире. Рен наверняка облазил весь Вавилон вдоль и поперек. Будь я на его месте, удалось бы мне столько же оставаться в этом городе?

– Ты никогда не хотел уйти из Вавилона?

– Периодически ухожу, – туманно отзывается Рен. – Пей давай, – кивает на мой остывающий чай.

– Я не об этом, – слегка наклоняю кружку, позволяя чаинкам вновь ожить. – У тебя появлялось желание уйти из города насовсем?

Рен обдумывает мои слова.

– Зачем? – наконец интересуется он. – Или, вернее, ради чего?

Кажется, последний вопрос он задал самому себе. Внезапно темноту кухни разгоняет зеленая вспышка сигнальной ракеты. Рен мгновенно поворачивается к окну и наблюдает за тем, как яркие искры, распадаясь на части, гаснут в воздухе. Нехорошее предчувствие и реакция Рена на сигнал вселяют тревогу. Не думаю, что кто-то выпустил сигнальную ракету ради развлечения. Нервно облизываю пересохшие губы. Сердце глухо стучит в груди.

– Давай прогуляемся, – ровным голосом произносит Рен. – Хочу показать тебе одно место. Но учти, мелкая, если вляпаешься в неприятности, я не буду тебя из них вытаскивать.

* * *

– Не отставай! – на ходу говорит мне Рен, уверенно проталкиваясь сквозь толпу и направляясь к единственному свободному столику возле стены.

Легко сказать. Пропускать меня никто не собирается, а расталкивать локтями довольно крупных посетителей с хмельным взглядом рискованно. Чтобы не потерять Рена в толпе, приходится почти вплотную двигаться за его спиной. Небольшой паб забит до отказа, но люди все равно продолжают прибывать. Стойкий запах алкоголя впитался в стены, сигаретный дым режет глаза. С потолка на проводах разной длины свисают лампочки. Чувствуя себя неуверенно, цепляюсь за руку Рена и, боясь нарваться на его недовольство, сразу же отпускаю. Рен успевает поймать мою ладонь и переплести наши пальцы. Сжимая, утягивает меня дальше. Мои губы против воли растягиваются в робкой улыбке.

Мы занимаем столик, и я снимаю с себя парку. Пока я закатываю длинные рукава кофты, Рен кидает свою косуху на свободный стул поверх моей парки. Садясь напротив, он замечает улыбку на моих губах. Убрать ее так и не получилось.

– Весело? – беззаботно спрашивает Рен, отодвигая к краю стола листок меню.

Я почему-то краснею и отвожу взгляд. В поле моего зрения попадает официантка в обтягивающих лосинах и короткой, открывающей живот, белой футболке. Она спешит к нашему столику, уклоняясь по пути от пьяных посетителей, так и норовящих зацепить ее пониже спины руками.

– Это такая форма? – я наклоняюсь ближе к Рену, чтобы никто, кроме него, не услышал мой вопрос.

Но это лишнее. От музыки, гремящей в пабе, закладывает уши. Глушатся даже собственные мысли. И все же Рену удается расслышать мой вопрос. Кивая, он достает из правого кармана джинсов два золотых и, подбрасывая их в воздухе, внимательно рассматривает толпу.

– Привет, Рен, – нараспев говорит официантка, оказываясь рядом с нашим столом и одаривая нас доброжелательной улыбкой. – Сегодня как обычно или твоя подруга желает чего-то новенького? – подмигнув мне, она приготовилась огрызком карандаша записывать заказ в маленький блокнотик.

– Привет, Джес. Я думаю, мы начнем с обычного. – Рен бросает в сторону официантки плату.

Она ловко перехватывает золотые свободной рукой.

– Прекрасно, скоро принесу, – кивает Джес и быстрым шагом удаляется в сторону барной стойки, на ходу отбивая рукой нацеленную на ее пятую точку ладонь посетителя.

– Как обычно? – я задаю вопрос Рену.

– Ну да, – откидываясь на спинку стула, он пожимает плечами.

– Часто тут бываешь?

– Не то чтобы, – нехотя откликается Рен, продолжая всматриваться в толпу. – В основном по приглашениям.

Вздыхаю, понимая, что сейчас от него больше ничего не добиться. Отвлекаюсь от Рена и рассматриваю деревянные стены с висящими на них виниловыми пластинками, большая часть которых со сколом. Взгляд скользит дальше по посетителям. Одиночек здесь мало. В основном в пабе собрались шумные компании. Парни и девушки, женщины и мужчины – все в поношенных одеждах и в старой обуви. Никто не выделяется, никто не приковывает к себе внимание. И, глядя на них, становится ясно: так и должно быть. Не знаю, как обстоят дела в Альфе, но именно здесь и сейчас я наконец-то вижу: в Бете нет такого понятия, как социальный статус. Но и равнять людей между собой не хочется. Пусть внешне они особо не выделяются из толпы, внутри каждый из них имеет что-то, что делает его не похожим на остальных. Хитрый прищур девушки за соседним столом и то, как она постоянно подливает алкоголь своим знакомым или друзьям, сама при этом лишь пригубливая напиток, может говорить о том, что в прошлой жизни она умело продавала чужие секреты. Обманчиво ленивые движения мужчины, стоящего у дальней стены паба, выдают в нем ганфайтера. Парень, переступающий порог заведения и втягивающий носом воздух, будто принюхивается, напоминает ищейку. Его небрежно расслабленный взгляд, скользящий по посетителям, но в то же время цепкий и внимательный – словно подтверждает мою догадку. Наверное, благодаря Рену я стала видеть немного шире. Видеть так, как он хотел.

– А вот и пиво, – произносит Рен.

Джес, словно из ниоткуда, появляется рядом с нашим столом.

– Два стандарта, – весело говорит она, подавая заказ. – Хорошего вечера, – сказав это, она так же легко и быстро ускользает обратно в толпу.

– Ну… – Рен тянется к бутылкам и срывает с них крышки.

Они падают на стол, и одна из них, несколько раз подпрыгивая на поверхности, отскакивает ближе ко мне. Ловлю ее рукой. Острые края царапают пальцы.

– За то, чтобы выжить, – заканчивая фразу, Рен поднимает бутылку.

– Нет, – качаю я головой. – За то, чтобы успеть расплатиться хотя бы за часть наших грехов, – произношу, наклоняясь через стол к Рену.

Звон соприкосновения бутылок теряется в музыке и смехе посетителей.

– Ты хотела сказать, «за часть своих грехов», – поправляет меня Рен.

– Нет, за наши. Мы ведь теперь вместе, – от волнения мой голос немного дрожит. – Связаны моей клятвой и твоим обещанием, – сжимаю руку.

Крышка впивается в ладонь. Не сводя с меня внимательного взгляда, Рен первым делает глоток. На его лице ни улыбки, ни раздражения. Мне хочется сказать больше, но слова застревают в горле. В надежде прогнать смущение отпиваю немного пива. На языке остается горьковато-кислый привкус. Рен переводит глаза на толпу, затем отставляет бутылку в сторону и встает со своего места. Я собираюсь последовать за ним, но он открытой ладонью останавливает меня, затем указательным пальцем два раза стучит по столу – приказ сидеть на месте. Послушно усаживаюсь обратно на стул и провожаю Рена взглядом.