– Я никогда не говорил, что она чистая, – криво улыбнулся он.

Мы стали неторопливо спускаться с холма, где каждый день проводили тренировки. Ботинки утопали в снегу, что постоянно забивался между шнурками. К прошлым синякам, оставленным Реном, прибавились новые. Мышцы горели от напряжения и энергии. Сопротивляясь сильным порывам ветра, которые стремились сбить с ног, я немного наклонилась вперед. Сектор Бета становился ближе.

На этот раз Рен вывел меня к другой стороне рынка. За бесконечной шеренгой деревянных навесов стояли небольшие лавки, украшенные тканями ярких расцветок, где торговали одеждой. Здесь не было привычной мешанины ароматов и вони. Торговцы выглядели опрятнее, а покупатели, прицениваясь к товарам, ходили размеренно. Никакого волнения, суеты, выкриков и громкой болтовни.

– Первый уровень, – пояснил Рен, заметив мое удивление.

– Первый? – переспросила я.

– Именно, мелкая. Всего их три. Тот рынок, через который мы обычно ходим, находится на втором уровне по качеству товаров и цен.

– Значит, здесь собрано все лучшее? – я начинала понимать.

– Да, – кивнул Рен. – Здесь мало кто из жителей Беты может постоянно покупать еду и вещи.

Он указал рукой на каменную лестницу, предлагая спуститься, но мое внимание привлекла накидка серебряного цвета с крупными металлическими пуговицами, что висела на вешалке у одной из лавок. Я приблизилась к ней и провела пальцами по шелковой ткани. Продавец, женщина средних лет с черным платком на голове, из-под которого выбилась седая прядь волос, мило мне улыбнулась.

– Извините, – на мое плечо опустилась ладонь Рена, – у нас нет на это золотых и мы не собирались отнимать ваше время.

Его слова заставили меня почувствовать себя виноватой. Женщина понимающе махнула рукой, показывая, что беспокоиться не о чем.

– Обычно я торгую в секторе Альфа, но сегодня сделала исключение, решив приехать в Бету. Скоро праздник весны, и мне показалось, что кто-то захочет приобрести к торжеству нарядную одежду, – дружелюбно ответила она, присматриваясь к Рену.

– Праздник весны? – спросила я, переводя взгляд с женщины на Рена.

– Да, – осторожно произнесла она, искоса рассматривая меня.

Пальцы Рена стиснули мое плечо. Он грубо потащил меня обратно к лестнице.

– Не смей ничего спрашивать при других, – неожиданно зло заговорил он, спускаясь со мной по ступенькам. – Так ты себя выдаешь.

– Я не виновата, что ты не рассказал мне о празднике, – раздраженно проговорила я, пытаясь вырваться из его хватки.

Мне вовсе не хотелось с ним ссориться, но получалось совсем наоборот. На нижней ступеньке Рен резко остановился, заставив меня насторожиться. Я проследила за его пораженным взглядом, который был обращен к девушке в тонкой коричневой куртке. Она сидела на корточках, прислонившись спиной к каменной стене. Черные длинные волосы спутанными прядями лежали на ее плечах. Подняв голову, девушка посмотрела в нашу сторону и неловко встала на ноги, наступив в лужу из талого снега.

– Я больше, – она сделала вдох, раскрыв пересохшие губы, – больше не выдержу.

Рен цыкнул сквозь зубы и, продолжая держать мое плечо, отодвинул меня за спину, скрывая подальше от глаз незнакомки. Он собирался продолжить спуск вместе со мной, но девушка преградила путь.

– Это убивает меня.

– С дороги, – грубо оборвал ее Рен.

– Пожалуйста, – она заглядывала в его лицо так, словно старалась отыскать что-то похожее на сочувствие.

Напрасно. Иногда мне кажется, что Рен просто не способен на такие эмоции.

– Ты же помог, – всхлипывая, продолжила упрашивать девушка.

– Я сделал свою работу, – смотря в ее опухшие глаза, ровным тоном проговорил Рен.

Лицо девушки перекосилось от жалости к самой себе. Она обняла себя за плечи и, уставившись под ноги, затряслась от рыданий.

– Что мне делать? – ее голос понизился до шепота.

– Что хочешь, – равнодушно ответил Рен.

– Но, – подняв голову, девушка попыталась зацепиться за нить разговора, – он был единственным.

– Мне плевать, – резкий тон Рена прозвучал как пощечина.

Ее лицо дернулось. При взгляде на девушку мое сердце болезненно сжалось. Она выглядела растерянной и жалкой. Не отдавая отчет в своих действиях, я двинулась ей навстречу.

– Не лезь, – понимая мое желание, раздраженно приказал Рен.

Он постарался меня схватить, но я отпихнула его руку в сторону. Тогда он поймал меня за шею и немного сдавил пальцами, показывая – еще один шаг, и будет хуже.

– Я не знаю, куда идти. Он сжег наш дом, – обратилась ко мне девушка, заикаясь от всхлипов.

– Зела, – вырвалось у меня.

– Что? – недовольно спросил Рен, отпуская мою шею.

Или он не расслышал меня, или не верил в то, что я все же посмела ослушаться.

– Зеле же нужны помощники в больнице, – я с жаром принялась объяснять свою идею Рену. – Ты сам говорил, что там не хватает рук.

– Всех спасать собираешься? – недовольно процедил Рен сквозь зубы.

– Что думаешь? – я вопросительно уставилась на него.

– Без разницы, – он отвел глаза в сторону.

Не веря в то, что он решил сдаться и принять мою идею, я неуверенно повернулась к девушке.

– Тебе нужно в Альфу, – я говорила торопливо, боясь, что Рен передумает и силой уведет меня.

– Альфа? – затуманенный взгляд девушки начал приобретать ясность.

– В лагерь Псов. Там есть больница, где работает Зела. Ты могла бы присоединиться к ней и работать как медсестра.

Обдумывая мои слова, девушка покачнулась. Затем, словно кивнув своим мыслям, попыталась несмело улыбнуться. Улыбка вышла натянутой и сломленной, зато в глазах промелькнула слабая надежда.

– Скажешь, тебя прислал Рен, – безразлично произнес он и, отодвинув девушку плечом, продолжил спуск.

Я поспешила за ним, но не удержалась и на ходу обернулась на незнакомку. Она продолжала стоять, глядя нам вслед. Махнув ей рукой, я отвернулась.

– Тебе больше заняться нечем? – холодно спросил у меня Рен.

– Ей нужна помощь.

Его долгий вздох был ответом на мои слова.

– Кто дал тебе право вмешиваться? – холодно произносит Рен.

Начало разговора не предвещает ничего хорошего. Лис сглатывает и неуверенно сжимает пальцами ворот парки. Резкий порыв ветра срывает с ее головы капюшон, треплет медно-рыжие волосы, обжигает горло.

– Мне, – замолкает Лис и, набираясь храбрости, выпаливает на одном дыхании, – мне стало ее жалко, – вместе с последним словом с ее губ срывается облачко пара и уносится к свинцовым небесам.