— Только Шэнь в силах защитить вас.

Его горячие слова, казалось, не трогали ее.

— Так вы полагаете, что война неизбежна. — Суинь не спрашивала, а утверждала.

Когда Ли Тао ничего не сказал в ответ, она поняла, что поступила правильно, пытаясь сбежать отсюда. Ли Тао опасный противник, но как он сможет противостоять объединенной силе двух армий? Он взглянул ей прямо в глаза, и она осознала, как трудно сопротивляться его пронзающему насквозь взору.

— Вы так и не дали ответ.

— Неужели в вас нет ни капли поэзии? — проворчала Суинь.

Весь напрягшийся от переполнявшего его волнения, Ли Тао молча сидел подле нее и ждал. Если он уже приготовил себя к битве не на жизнь, а на смерть, к чему тратить время на столь незначительную забаву, зачем ему эта связь? — пытался он понять самого себя. И почему его тело так стремится к этой женщине в ненасытном желании?

— Что же, удовольствие ради удовольствия. — Когда она произнесла эти слова, на нее словно навалилась смертельная тяжесть, однако за страхом скрывался росток надежды.

Ей нужно время, чтобы узнать, чего хочет от нее Гао. Ей нужна защита.

Ли Тао предоставил ей возможность сделать выбор — как равной себе. Впервые в жизни она по своей воле вступала на путь, полный опасностей, а не скрывалась прочь, как следовало бы. До следующей полной луны Суинь должна заставить Ли Тао изменить решение. Возможно, через месяц ей удастся достаточно завоевать его доверие, чтобы убедить, что существует иной путь, помимо войны и смерти.

Ли Тао ничего ей не сказал, когда они вернулись во дворец, но, очевидно, он думал о чем-то, что страшило ее и в то же время возбуждало. Он вверил Суинь заботам тетушки, а сам удалился в свои покои. В ту ночь Суинь поужинала вместе с тетушкой в тишине, так и не дождавшись Ли Тао. Он всегда принимал пищу в одиночестве и, как видно, не собирался менять своих привычек.

Суинь задавалась вопросом, на что она себя обрекла. И что это за мужчина?

Чувство непонятной пустоты внутри усиливалось, и она начала опасаться, что уделом ее теперь станет одиночество, одиночество, которое не смогут восполнить никакие ожидающие ее жаркие ночи.

Если бы госпожа Лин и в самом деле была искусной куртизанкой, то прекрасно знала бы, как вести себя со своим покровителем. Она бы развлекала и обольщала его, стала бы для наместника такой, какой он хотел ее видеть. Однако Суинь не была его наложницей.

Вернувшись в свою опочивальню, она зажгла все светильники и продолжала бодрствовать, склонившись над вышивкой. Игла проворно взлетала над натянутым на пяльцах лоскутом тонкого шелка. Когда же Суинь взглянула на свою работу, журавлиный клин, который она вышивала, искривился так, что уже невозможно было исправить.

Еле слышно скрипнув петлями, отворилась дверь. Суинь вскрикнула, когда иголка воткнулась в указательный палец. Ли Тао вошел в комнату и остановился перед ней, тень его закрыла рукоделие. От одной только его близости сердце Суинь забилось быстрее.

— Уже поздно, — заметила она.

— Много неотложных дел. — Наклонив голову, он уставился на вышивку. — Вы почти закончили.

Суинь воткнула иголку в шелк и отложила пяльцы.

— Присядьте и отдохните. Вы выглядите усталым. Какая простая, бессмысленная беседа. Так, наверное, «госпожа» ведет себя с хозяином дома. Она бы послала служанку принести чай, а он бы поведал о дневных заботах. Однако они не были ими.

Ли Тао не пошевелился, чтобы присесть. Он продолжал нависать над ней с тем непроницаемым выражением на лице, от созерцания которого ей всегда хотелось схватить что-нибудь, чтобы бросить в него и вывести из равновесия.

Суинь отвела взгляд от его лица и уставилась на шею, на которой едва заметно билась тонкая жилка пульса. Желание прижаться губами к его загорелой коже переполняло ее. Несмотря на все то пренебрежение, которое она высказывала ему этим вечером, она бесстыдно его хотела.

— У тебя кровь, — заметил Ли Тао.

Капелька крови показалась на ее пальце. С уверенностью, от которой все затрепетало у нее внутри, он взял ее руку и поднес к губам.

Суинь вырвала руку.

— Негодяй.

Его нижняя губа слегка изогнулась, этот незначительный жест буквально очаровал ее. Их взгляды встретились, и сковывавшее их отчуждение исчезло.

Он первым коснулся ее, обняв рукой за шею, и притянул к себе. Его губы вдохнули в нее тепло. Поцелуй перенес ее обратно в то утро, когда их пылающие жаром тела сплетались под одеялом. Неужели это случилось сегодня?

Ли Тао поднял ее на ноги, взял за талию и прижал к себе. Наконец Суинь тоже обняла его, вдыхая тепло и особый аромат его кожи. Она ждала этого момента с тех пор, как открыла утром глаза и увидела рядом с собой на кровати пустое место.

Суинь училась понимать своего любовника по маленьким обрывкам воспоминаний, которые вынесла из того яростного водоворота желания. Ли Тао не обладал терпением вести долгую любовную подготовку. Ее одежды были сорваны и отброшены в сторону, чтобы ничто не скрывало ее от его глаз. А потом он посмотрел на нее долгим взглядом, полным такой силы и накала, что она вся затрепетала.

Суинь запомнила и другие детали той ночи. Ли Тао любил, чтобы светильники оставались зажженными во время любовных игр. Он не спешил добраться до кровати и оставил их одежду разбросанной по полу. Несмотря на столь стремительное первое совокупление, Ли Тао мог быть бесконечно терпеливым. Его мозолистые пальцы скользили по ее телу, гладя, успокаивая, лаская. А его губы… Он находил на ее теле такие места, что Суинь и понятия не имела, что прикосновение к ним доставит ей такое блаженство. Его зубы нежно царапали ее кожу, будто было недостаточно просто дотрагиваться до нее, пробовать на вкус, целовать.

И она тоже понимала, как себя с ним вести. Нет, не любовные «руководства» подсказали ей это и не обширное, хотя и весьма поверхностное, образование в Лояне. Суинь поступала так, как велело ей сердце. Ли Тао содрогнулся, когда она принялась нежно поглаживать рукой его тело, касаясь широкой мускулистой груди, плоского живота.

Рука ее скользнула между его ног, поддразнивая его мужское естество, выказывая свои намерения. Его глаза зажмурились, голова откинулась назад, когда она стала ласкать его своими быстрыми пальцами. Суинь вгляделась в его лицо, оно было сдержанным и напряженным, почти болезненным. У него перехватило дыхание, когда ее кулачок слегка сжался… Она хотела узнать все.

Лоно Суинь было уже влажным, когда он скользнул в него пальцем. Оно судорожно сжалось в предвкушении сладостного освобождения, когда он приласкал его языком. Его горячее дыхание мягко обдувало ее нежную плоть.

Ли Тао углубил в нее палец, и Суинь ухватилась рукой за деревянную спинку низенького дивана, закусив губы, чтобы сдержать крик. Ему нравилось смотреть, как она теряет самообладание, извиваясь и всхлипывая под напором его губ. Она взглянула вниз, чтобы поймать его взгляд. Не сводя с нее глаз, он распалял ее настойчивым языком и скользящими пальцами, пока она не достигла освобождающего оргазма, судорожно пульсируя в его объятиях.