«А какие именно жертвы приносили верующие? Кому пускали кровь?»

Снова она позволила своему разуму отправиться в прошлые дни. Тогда даже ей поклонялись смертные. Сегодня же все игнорируют богов, отбрасывая их как выдумки из мифов и легенд. Это не волновало ее так, как остальных. Девушке нравилась ее анонимность.

«Они приносили в жертву членов своих семей» наконец-то с замиранием ответила она. Ох, как же она это ненавидела. Еще одна причина, по которой она радовалась, что старые дни, ну, оставались старыми. «В большинстве случаев выбирались невинные. Девственницы. Они перерезали им глотки и наблюдали, как те истекали кровью»

Люциен побледнел.

«Значит, вот что здесь ожидается? Вот что требуется?»

«Не всегда. Порою добровольно предложить кровь предпочтительнее убийства, но никто не желал рассматривать такую возможность. Тогда бы пришлось ранить себя, а большинство людей скорее перережут горло возлюбленному близкому и назовут это «актом благородства»

Краски постепенно возвращались к нему. Он вынул кинжал из ботинка, металл звенел, скользя вдоль кожи.

Она отпрянула, выставляя перед собой ладони.

«Ты что подумываешь принести сейчас в жертву меня?»

«Ты ни девственница и ни возлюбленная» пробормотал мужчина.

Скрипя зубами, она резко остановилась, зарываясь ногами в землю. Ублюдок. Он не имел представления о прошлом, а она совсем не нуждалась в напоминании, содержащемся в его последних словах. Будто бы ему надо было снова ткнуть ее носом.

«Я начинаю немного уставать от твоих оскорблений, Цветочек. Я помогла тебе сегодня. Помогла тебе на прошлой неделе. Месяц назад»

Он вздохнул с сожалением.

«Ты права. Прости. Это было незаслуженно, и я больше не скажу подобного»

«Да, ладно» Она не ожидала от него извинений, но он сделал это чтоб выкинуть ее из игры. «Что ты…» ее слова оборвались, когда он порезал себе левое запястье, затем – правое.

В шоке Анья поспешила к нему.

«Ты сумасшедший, Люциен! Абсолютно сумасшедший» Он не умер бы, она знала это. Но все же!

«Посмотрим» Раны были огромны и глубоки.

Ее запястья пульсировали, сопереживая. Однажды она порезала его, но в данный миг не могла вынести вида его боли. Схватила его руки и притянула запястьем к себе, надеясь остановить багряный поток своей одеждой. Его кровь окрасила ее, потом землю.

Когда кровь коснулась песка, Люциен взревел и упал на колени. Ее обеспокоенность удвоилась.

«Люциен. Что случилось?» Он бессмертен и не может умереть от обычных ранений, но это не ослабляло ее переживаний. Его могли проклясть. Его могли…

Он снова заревел и схватился за живот.

«Люциен! Скажи мне что, черт побери, не так!»

Его веки было плотно закрыты; тяжело дыша, он медленно поднял их. Обе его радужки внезапно оказались голубого цвета. Потусторонние, кристальные, бурлящие как шторм. Он встал на трясущиеся ноги и вырвался из ее рук, словно в трансе пошел вперед к единственной из оставшихся стен храма.

«Я вижу» произнес он.

Облегчение охватило ее. У него было видение. В старые дни, когда жертва удовлетворяла богов или даже сам храм, посылалось вознаграждение. Анья полагала, что храм был доволен тем, что снова использовался.

«Что ты видишь?» ей пришлось заставить свои руки не тянуться к нему – так сильно хотелось обнять его.

«Я, должно быть, нашел что-то» закричал он, не обращая на нее внимания.

Все четверо воинов ринулись к нему, выскакивая из-за колонн подобно ангелам-мстителям. Заметили ее и запнулись. Ее костюм французской горничной был непристоен, но предназначался только для Люциеновых глаз. Все же она не унеслась, чтоб переодеться. Не хотела пропускать подобного момента.

Мужчины не заговаривали с ней, хотя Парис и облизнулся в предвкушении, словно она была приготовленным как раз для него блюдом. Девушка закатила глаза. Вмазала бы ему, однако он мог бы воспринять это как приглашение к действию.

«Почему у тебя идет кровь?» потребовал ответа Страйдер, вытаскивая кинжал. Смертоносный взор был направлен на Анью. «И что это за тряпье на ней надето?»

Этого она щелкнула без колебаний.

«Беспокоится о женщине нет необходимости» ровно произнес Люциен, по-прежнему фокусируясь на стене. «Она моя»

Моя, сказал он. Улыбаясь, она поддразнивающе помахала всем Повелителям.

«Вы слышали это? Я его, так что вы все можете отвалить»

Люциен пробормотал: «А ты лучше держи руки при себе, Анья, или останешься без них»

«Я тебя умоляю. Будто бы твои дружбаны смогут взять надо мною верх» ответила она, не вполне уверенная слышал ли он ее. Мужчина не подал виду.

Когда Повелители собрались вокруг Люциена, она втиснулась в их круг. И, конечно же, стащила парочку кинжалов по пути. Боги, как приятно. Она давненько этого не делала, слишком поглощенная Люциеном. Воровство всегда смягчало ее разбушевавшиеся эмоции, замедляло пульс и облегчало казавшуюся постоянной боль в животе. Парни не поняли, что она сделала, иначе они бы набросились на нее. В этом сомнений быть не могло. Однако они пропустили ее без комментариев.

Что нашел Люциен? Что он видел?

Люциен раскинул руки, отталкивая всех назад и осматривая стену еще раз.

«Люциен?» явно растерявшись, позвал Страйдер. Анья изучала его краем глаза. Он был блондином с синими глазами, высоким и мускулистым, загорелым. Грубо вытесанные черты лица, импонирующее ей злое чувство юмора. Почему она запала не на него?

«Что ты видишь?» спросил Парис. Стремление узнать и возбуждение вибрировало в воздухе.

«Ожидание – это хорошо» свирепо поглядывая, сообщил Гидеон.

«Помните, что говорили смертные исследователи про Зевса и артефакты?» спросил Люциен.

Раздалось согласное бормотание.

«Они в основном были правы. Я смотрю на фрески, что кажутся ожившими. Изображения меняются, открывая деталь за деталью. После заточения Титанов, Зевс приказал Гидре спрятать и охранять их драгоценные артефакты. Гидра разделилась на четырех ужасающих созданий, которые рассеялись по миру и каждое охраняет одну реликвию»

«Вот это да» произнесла Анья. «Если в роли стража Гидра, то у вас мальчики серьезные проблемы. Она – тяжелое заданьице, несомненно. Две головы на змееподобном теле – это значит восемь голов на четырех телах, если Люциеново видение точно – и все эти головы страдают от постоянного ПМС»

«Каждая змея должна была вечно прятаться, более никогда не раскрывая своего местонахождения, даже самим богам» продолжил Люциен.

Страйдер взревел.

«Тогда чем же это нам поможет?»

Аматоры.