— Она тоже училась в Йельском?

Оуэн взял пульт и направил его на телевизор, а затем положил, так и не переключив канал.

— Не знаю, — ответил он.

Так отвечал ее младший брат Тайлер, когда смотрел телевизор, а мама спрашивала, выучил ли он уроки.

Блэр схватила пульт и стала переключать с канала на канал. «Друзья» уже который раз. Рестлинг. Эм-ти-ви. Ей как-то не очень нравился Оуэн-мальчик, она предпочитала Оуэна-мужчину.

— Так она училась в Йеле или все-таки нет?

— Угу, — ответил Оуэн, жуя огромный кусок торта. — Специализировалась в астрономии.

Подняв брови, Блэр смотрела, как Шон «П. Дидди» Комбз показывает свой особняк в Верхнем Вест-Сайде. Похоже, жена Оуэна настоящий гений. Интересно, кто вообще специализируется в астрономии? Тот, кто хочет стать астронавтом? Ей бы хотелось услышать, что его жена никогда не училась в университете, а сидела и смотрела по телевизору «Дог-шоу» и ела пончики с кремом. В конце концов, она стала весить две-сти с лишним килограммов, и ему приходилось спать в комнате для гостей до тех пор, пока он не съехал совсем. Просто ему стало негде жить.

Блэр переключила на Эй-эм-си, ее любимый канал. Там часто крутили старые фильмы. Пока-зывали «Касабланку» с Ингрид Бергман и Хамфри Богартом в главных ролях, и уже прошло пол-фильма. Немцы вошли в Париж, и героиня Инг-рид ужасно перепугалась.

— Иногда я представляю себе, что живу в то время, — мечтательно сказала она Оуэну, откинув-шись на подушки. — Оно кажется мне гораздо более изысканным. Никто не носил джинсы, все были такие вежливые, и у каждой женщины своя неповторимая прическа.

— Да, но тогда шла война. Великая война, — напомнил ей Оуэн. Он вытер рот льняной сал-феткой и лег на подушки рядом с ней.

— Ну и что? — настаивала Блэр. — Все равно было лучше.

Оуэн потянулся к ее руке, и Блэр отвернулась от телевизора, чтобы рассмотреть его профиль.

— Знаешь, а ты очень похож на Кэри Гранта, — прошептала она.

— Ты так считаешь?

Оуэн повернулся, чтобы посмотреть на нее, в его голубых глазах было столько сексуального огня.

— Я постриглась, чтобы быть похожей на Одри Хепберн, — призналась Блэр и повернулась к нему спиной, чтобы положить голову на его мужественную грудь в белоснежной сорочке.

— Мы могли бы быть Одри и Кэри.

Оуэн поцеловал ее волосы и нежно сжал ее руку.

— За тебя, крошка, — пробормотал он. Свободной рукой он принялся массировать ей спину, и Блэр почувствовала, как обручальное кольцо на его пальце ударялось о ее выступающие позвонки.

Снег за окном повалил сильней. Блэр смотрела в окно и никак не могла расслабиться. Она представляла, как жена Оуэна, гениальный астронавт, сидит дома и пишет на доске невероятные астрономические уравнения и все время думает о своем муже. Хотя Блэр и Оуэн были похожи на Одри Хепберн и Кэри Гранта, Блэр знала, что хорошие девочки, которых играла Одри, не расставались со своей девственностью в отелях с женатыми мужчинами старше себя, каким бы глубоким ни был снег. Почему бы на этом и не закончить фильм, пока она его не испортила?

Оуэн теперь глубоко дышал и рука его, массирующая ей спину, обмякла. Как только Блэр удостоверилась, что он спит, она тут же выскочила за дверь и попросила консьержа вызвать машину, чтобы отвезти ее домой. В конце концов, нужно было поддерживать репутацию. Она вовсе его не бросала.

Самый лучший способ заинтриговать парня — это исчезнуть.

— Снежки! — что было мочи крикнула Серена. Она танцевала с полураздетыми подвыпившими моделями Леза Беста, и ее белокурая грива сзади свалялась в ком, создавая эффект одной толстой косички. Она избавилась от футболки «Я люблю Аарона» за четыре тысячи баксов, продав ее своему старому другу Гаю Риду из бути-ка Леза Беста, и теперь на ней был лишь классный розовый бюстгальтер «Ла Перла», который можно было принять за верх от купальника. — Сыграем в волейбол снежками! — еще громче крикнул ей в ответ какой-то парень. Он был в черном лыжном костюме от Леза Беста, черных меховых сапогах, а на ушах у него были черные меховые наушники. Он показал на огромные окна бара, через которые на заснеженной площадке можно было увидеть волейбольную сетку.

В момент все потные извивающиеся тела, заполнявшие зал, буквально атаковали гардероб, хватая первые попавшиеся под руку дубленку от Фэнди или пуховик на гусином пуху от Гуччи, и выскакивали на мороз порезвиться на снегу.

Серена рассмеялась, надевая на себя бежевую парку с долевыми полосками овечьей шерсти и с капюшоном, обрамленным бобровым мехом, который был бы впору огромному эскимосу. За последние два часа она выпила шампанского больше, чем за весь Новый год, поэтому тепло разливалось по всему ее телу и немного кружилась голова. Прежде чем она успела застегнуться, кто-то схватил ее за руку и потащил за собой на улицу.

Там все было укутано снегом, пушистое белое покрывало блестело под светом фонарей. На город опустилась приятная тишина: не было слышно ни шума, ни гудков машин — город спал. С пронзительным восторженным визгом на воздух хлынула толпа моделей, стилистов и фотографов. Пробежав к волейбольной сетке по запорошенной снегом дорожке, они принялись бросать через нее снежки.

— Ну разве не красиво? — шепотом произнесла Серена. Ей так хотелось, чтобы Аарон был рядом, она поцеловала бы его и, запихивая ему за пазуху большой снежок, сказала бы, как сильно она его любит. Но его не было, он избегал вечеринки, и ей пришлось отогнать эти мысли. Она повернулась к парню, который все еще держал ее за руку. Это был тот самый парень в лыжном костюме, высокий симпатичный блондин. Она высвободила свою руку и сгребла немного снега.

— Или сюда, — поманила она его. — Я хочу открыть тебе секрет.

Он шагнул к ней, у него изо рта шел пар.

— Что? Серена поднялась на цыпочки и обхватила его руками за шею. Затем поцеловала его холод-ную гладкую щеку.

— Я люблю Аарона! — провизжала она и, запихнула снежок ему за пазуху, убежала к остальным. Парень погнался за ней, хватая за ноги и пытаясь повалить на снег. Но тут веселая толпа забросала резвящуюся парочку снежками. Кто-то остановился, чтобы прикурить или накрасить губы. Серена зашлась от смеха, когда снег попал ей в джинсы. Как здорово, по-настоящему здорово быть такой красивой и такой беззаботной! И не важно, с кем ты и чем ты занимаешься, время всегда проходит сказочно. И, оказывается, вовсе не обязательно любить только одного человека,

когда весь мир у твоих ног.

Дженни и Элиз все еще целовались, когда позвонил Руфус. Дзынь-дзынь!

— Черт!

Дженни оттолкнула от себя Элиз, спрыгнула с дивана и со всех ног кинулась в кухню. Конечно, их никто не мог увидеть, но у нее было такое чувство, что их застукали за чем-то невероятно постыдным.