Линь Хаоцин не спускал с девушки глаз. Как в прежние времена, когда он был любящим старшим братом, молодой господин окликнул сестру по имени:

– Юньхэ!..

Усмешка и коварство, которым сочился его взгляд, делали Линь Хаоцина как две капли воды похожим на старого лиса, восседавшего в тронном зале…

– …Ты подала мне действительно неплохую идею.

Услышав эти слова, Цзи Юньхэ стиснула зубы. От гнева у нее на лбу вздулись вены, а глаза налились кровью. В ярости девушка пинком распахнула дверь камеры и ворвалась внутрь. Никогда прежде Линь Хаоцин не видел в глазах сестры столько холодного бешенства.

Цзи Юньхэ молча ударила Линь Хаоцина кулаком по лицу. Раздался сочный звук удара плоти о плоть. Линь Хаоцин не успел выставить защиту, и удар сбил его с ног. Молодой господин сплюнул на пол кровь вместе с парой зубов.

Не успел Линь Хаоцин встать, как Цзи Юньхэ набросилась на него, словно дикий зверь на добычу. Вцепившись ему в воротник и не слушая никаких объяснений, она наносила удар за ударом, метя кулаком в ненавистное лицо. От резкой боли и головокружения Линь Хаоцин на миг потерял сознание, но Цзи Юньхэ не обратила на это внимания. В исступлении она молотила кулаком по лицу брата, как будто хотела забить его до смерти.

В конце концов Линь Хаоцин напряг все силы и перехватил окровавленный кулак Цзи Юньхэ. С кулака капала кровь, но было не разобрать: то ли это кровь Линь Хаоцина, то ли Цзи Юньхэ разбила пальцы.

– Цзи Юньхэ! – У Линь Хаоцина заплыл кровью глаз, и молодой господин стал похож на настоящего демона. – Ты сошла с ума!

Мир перед глазами Линь Хаоцина растекался сплошным кровавым маревом, в котором четко проступал только образ Цзи Юньхэ. Сидя на брате верхом, она крепко держала его за воротник. Взгляд девушки пылал ненавистью и гневом, а еще он был полон боли и скорби.

– Как ты мог стать таким? – Голос Цзи Юньхэ прозвучал так хрипло, что, если бы не мертвая тишина подземелья, Линь Хаоцин не расслышал бы ни слова.

Линь Хаоцин лежал на полу, безотрывно глядя на Цзи Юньхэ заплывшими кровью глазами. Он походил на деревянную куклу, которой неведома физическая боль: на разбитом лице молодого правителя играла слабая улыбка, но его взгляд застыл, лишенный души и света. Ответ Линь Хаоцина тоже прозвучал хрипло, как скрип песка:

– Разве молодой господин, который необходим долине, не должен быть таким?

24

Далекое прошлое

Услышав ответ Линь Цанланя, Цзи Юньхэ поняла, что не сможет снова ударить его. Она прекрасно знала, почему Линь Хаоцин стал таким.

Воспользовавшись ее растерянностью, Линь Хаоцин скинул девушку с себя. Он вытер окровавленный рот, взглянул заплывшими глазами на прикованного к стене демона и рассмеялся.

– Страж… – Линь Хаоцин выпрямился и обратил высокомерное лицо к сидевшей на полу Цзи Юньхэ. – Я успешно рассек тритону хвост. Хочешь что‐то делать с пленником – делай.

Прикрыв рот рукой, Линь Хаоцин дважды кашлянул и вышел, погруженный в собственные мысли. Казалось, он позабыл о том, что Цзи Юньхэ его избила.

Ему было достаточно победы во втором раунде. Прочее его не волновало. Он хотел одержать верх над Цзи Юньхэ, которая оберегала долину на посту верховного стража и превосходила его во всем с самого детства. Победа над сестрой сделала его счастливым. Гнев девушки выглядел в его глазах как нежелание смириться с проигрышем. Чем больше она злилась, тем радостнее становилось у Линь Хаоцина на душе. Молодой господин вышел из темницы с улыбкой на лице.

Цзи Юньхэ еще долго смотрела на Чан И, прикованного к стене. Потом она поднялась.

Обнаженное тело тритона безвольно свисало со стены, оканчиваясь парой обычных мужских ног. Чудесный хвост бесследно исчез и никогда уже не отрастет снова.

Девушка стиснула зубы и в ярости ударила кулаком по прутьям решетки. Решетка задрожала. Откуда‐то сверху, кружась в воздухе, медленно слетел желтый талисман. Когда исписанный заклинаниями клочок бумаги коснулся пола, мужчина у стены вздохнул. Этот тихий звук можно было расслышать лишь благодаря тишине подземелья.

Набрав полную грудь воздуха, Цзи Юньхэ обуздала свои чувства и подошла к Чан И. Кончики серебристых волос вздрогнули. Тритон очнулся и открыл глаза цвета прозрачной синевы.

– Чан И, – позвала Цзи Юньхэ.

Она не стала снимать его со стены. Попытка встать на ноги сразу после рассечения хвоста причинила бы демону нестерпимую боль. Подняв голову, девушка молча смотрела на пленника. Их взгляды встретились. Чан И долго не отводил глаз, постепенно приходя в себя. Он приоткрыл рот, но не смог произнести ни звука.

У Цзи Юньхэ дрогнуло сердце. Чтобы рассечь тритону хвост, нужно заручиться его согласием. Если этого не сделать, можно скормить демону сколько угодно снадобий и изрубить хвост на мелкие кусочки, но так и не добиться успеха. Цзи Юньхэ догадывалась, как им удалось убедить Чан И.

– Они солгали тебе, – произнесла дрожащими губами Цзи Юньхэ, сжимая кулаки. – Прости.

Чан И долго на нее глядел, свесив голову.

– Ты в порядке… Это хорошо. – Тихий голос Чан И был едва слышен, но Цзи Юньхэ прочла его ответ по движению губ.

Эти слова причинили девушке невыносимую боль, словно ее пнули ногой в живот. Она несколько раз порывалась что‐то сказать, но в конце концов сжала губы. Цзи Юньхэ не знала, как утешить Чан И. Возможно, он не хотел, чтобы его утешали. Он принял решение и заранее обдумал последствия… Он не мог не понимать, что его ждет…

– Чан И, разве я стою того, чтобы терпеть такое?

Тритон промолчал. Вряд ли у него были силы для ответа. Потеря хвоста истощила его.

Цзи Юньхэ ни о чем больше не спрашивала. Сложив руки в магическом жесте, она наколдовала струйку воды, которая брызнула с кончика ее пальца. Следующим движением девушка заставила выступившие на стенах капли воды оросить дождем пол темницы. Капля за каплей вода увлажнила бледное тело Чан И, смыв с него густую, вязкую кровь.

Свесив голову и вслушиваясь в стук капель, Цзи Юньхэ смотрела, как стекают на пол потоки окровавленной воды. Словно желая нарушить мертвую тишину подземелья, она вдруг заговорила:

– Линь Хаоцин был прежде совсем другим. Когда я впервые его встретила, он был добрым и нежным, относился ко мне как к младшей сестре, а я называла его старшим братом. Отец подарил ему щенка. Линь Хаоцин называл щенка Цветочек, потому что тот любил носиться по поляне,