наблюдать за ним, распознавать веления его сердца, расположить его к себе и таким образом заставить покориться. Не забывайте, что принцесса Шуньдэ также желает, чтобы у тритона вместо хвоста появились ноги, а в сердце угас мятежный дух.

Цзи Юньхэ презрительно обвела глазами покорителей демонов, собравшихся в зале. Когда речь зашла о профессиональных навыках, мастера тут же умолкли, точно язык проглотили.

– Всем здесь знаком упрямый норов тритона? Если бы его можно было покорить обычным способом, стала бы принцесса Шуньдэ отправлять его в долину? Я использовала более мягкие методы усмирения, что здесь не так? Чтобы покорить его сердце, я разыграла перед ним спектакль. Вы ставите мне это в вину?

В ответ на вопросы Цзи Юньхэ в зале воцарилась тишина. Она наполовину лгала, наполовину говорила правду. Однако никому не под силу было отличить истину от фальши и оспорить ее слова. В озвученной версии была лишь одна несостыковка – похищение шкатулки из кабинета Линь Цанланя. Но Цин Шу пообещала от лица правителя, что наказания за кражу согревающих пилюль от простуды не последует. Цин Шу также сообщила, что смерть Цзи Юньхэ неугодна правителю и что он желает оставить ее на должности верховного стража. Поэтому Цзи Юньхэ была уверена, что, даже если солжет правителю в лицо, тот не станет ее разоблачать.

Старик подверг приемную дочь допросу лишь затем, чтобы его добродушный сын посмотрел, как эта коварная Цзи Юньхэ выпутается из положения. Правитель хотел показать Линь Хаоцину, что его попытки обмануть отца слишком примитивны. На примере Цзи Юньхэ хитрый лис учил сына: хочешь причинить кому‐то вред – не расставляй таких простых ловушек. Линь Цанлань часто использовал Цзи Юньхэ как учебное пособие.

Девушка бросила беглый взгляд на Линь Хаоцина: тот стоял с застывшим лицом и сжатыми кулаками. Цзи Юньхэ нисколько не задела эта сцена. За долгие годы она привыкла к тому, что ее ненавидят, как бы она ни противилась.

Линь Цанлань часто унижал приемную дочь на публике. Сегодня Цзи Юньхэ решила обратить «публичность» себе на пользу и выдвинуть собственное требование:

– Правитель, находясь внутри печати Десяти Сторон, я размышляла над тем, как сделать тритона более покладистым и исполнить волю принцессы Шуньдэ.

– Мм? – заинтересовался Линь Цанлань, не сводя с Цзи Юньхэ пронзительного взгляда. – Что же ты придумала?

– Я полагаю, что, раз тритон упрям и бестолков, следует применить тактику умиротворения. Мне удалось завоевать его доверие. Я прошу у правителя даровать мне право прекращать пытки и приказывать посторонним удалиться, если я нахожусь рядом с тритоном.

Цзи Юньхэ смотрела на правителя с безучастным выражением лица, как будто впрямь собиралась сделать все возможное, чтобы усмирить тритона и выиграть состязание за трон правителя долины. Пусть Линь Цанлань поломает голову, гадая о ее мотивах. Пусть решит, что приемная дочь возжелала победить, чтобы стать наследницей. Или что она замыслила мятеж и использует состязание в своих целях.

Ему никогда не придет в голову правильный ответ – что Цзи Юньхэ не хотела, чтобы тритона истязали. Она не желала, чтобы тритон страдал, и не хотела снова видеть его при смерти. Цзи Юньхэ искренне верила, что Чан И заслуживает лучшего обращения. До такого простого ответа Линь Цанлань ни за что не додумается.

Линь Цанлань и Цзи Юньхэ скрестили взгляды в молчаливом поединке на виду у всех. Правитель принял решение почти молниеносно, так как был уверен, что способен просчитать все ходы противника.

– Разумеется, – ответил Линь Цанлань, кашлянув пару раз. – Хотя между тобой и Линь Хаоцином идет состязание, наша главная задача – исполнить волю императорского дома. Я всеми силами поддержу того, кому по силам удовлетворить пожелания принцессы Шуньдэ и кто знает, как это сделать.

Губы Цзи Юньхэ изогнулись в улыбке. В присутствии публики Линь Цанлань был вынужден ответить согласием. Императорский двор держал долину под неусыпным контролем и в таком деле не мог полагаться исключительно на авторитет Наставника государства, который находился на другом конце света. У императора наверняка имелись в долине свои глаза и уши. Поэтому Линь Цанлань не мог отказать приемной дочери без веских оснований. Когда Цзи Юньхэ объявила о своей просьбе, она обращалась не только к тем, кто присутствовал в зале. За происходящим здесь, а также за тем, что творится в долине, наблюдала еще одна пара влиятельных глаз.

Но сейчас Цзи Юньхэ искренне радовалась тому, что впредь имеет основания прекратить бесконечные мучения Чан И. Ей не было никакого дела до того, как воспримут ее улыбку.

– Однако, – добавил Линь Цанлань, – Юньхэ пришла в сознание совсем недавно и должна позаботиться о своем здоровье. Вы мои дети и ни в коем случае не должны доводить себя до изнеможения.

Цзи Юньхэ не могла взять в толк, куда клонит Линь Цанлань, и сложила руки в почтительном жесте, изъявляя покорность.

Правитель махнул рукой:

– Я тоже устал и прошу всех удалиться.

Покорители демонов откланялись и разошлись. Цзи Юньхэ и Линь Хаоцин шли позади всех, даже не поприветствовав друг друга. Только когда молодой господин, проходя мимо, задел сестру плечом, то равнодушно бросил в ее сторону:

– Считай, что первый раунд ты выиграла.

Цзи Юньхэ, как всегда, молча проводила брата взглядом и вышла из зала последней.

За стенами полуразрушенного тронного зала светило яркое солнце. Цзи Юньхэ подняла голову, погрелась в его лучах и двинулась дальше. Она любила солнце. В долине, где строились козни и плелись интриги, только выйдя на солнце, можно было приобщиться к истинному свету.

23

Ноги вместо хвоста

Наступила ночь, и Цзи Юньхэ собралась повидать Чан И. Но когда она вышла со двора, то встретила у ворот двух покорителей демонов. Они остановили девушку:

– Верховный страж, правитель велел вам провести несколько дней вдали от дел. Правитель надеется, что вы его не разочаруете и выполните пожелание, которое продиктовано заботой о вашем здоровье.

– Я устала лежать в комнате. Прогулка на воздухе сойдет за отдых. – Цзи Юньхэ отмахнулась от караульного и шагнула вперед, но мастера снова преградили ей путь.

– Страж, правитель желает, чтобы вы отдыхали дома.

Цзи Юньхэ окинула караульных беглым взглядом и мрачно усмехнулась про себя. Старый лис Линь Цанлань был обидчив и мелочен. Похоже, его раздосадовала просьба, которую Цзи Юньхэ огласила сегодня в тронном зале, поэтому он нашел предлог, чтобы поместить приемную дочь под домашний арест.

– И как долго мне следует отдыхать, по замыслу правителя?

– С нашей стороны было бы неразумно гадать о замыслах правителя.

Караульные