Ловкость рук и никакой трагедии.

* * *

Если говорить о несчастливых финалах, я знаю вот что.

Непоправимое происходит не в тот момент, когда значимый человек вас ранил, испугал или повредил вашу жизнь. Нет. Люди добры, терпеливы и забывчивы. Но вот после того, как он в этом повторился, заканчивается всё. В момент, когда огорчение становится привычным и вместо острой реакции вы пожимаете плечами: «Опять? Всё то же самое? Тоже мне, удивил». Не знаю, может, это издержки профессии и только я не могу извинить повторение сюжетных ходов, есть ведь жёны наркоманов, алкашей и прочие профессиональные жертвы. Но что они делают со скукой, с пренебрежительным разочарованием, когда видят, как любимый яркий человек становится нестерпимо банальным в своих приёмах?

* * *

Брошенные мужчины напоминают птиц, которые высиживают камни.

Сначала он вьёт гнездо вокруг пустого места, ожидая, что она вернётся и заполнит его собой. Стаскивает отовсюду пух и веточки, покупает новое одеяло, которым она укроется, когда похолодает (к зиме-то наверняка соскучится и прилетит, никогда не умела быть одна в холода), новую чашку вместо той, разбитой напоследок; запасает шоколад с перцем. Покупает по случаю, не специально, для себя, а всё же держит в уме, что откинет одеяло, а там она; войдёт в комнату, а кое-кто нашёл шоколадку и затих (у неё, когда она лопает сладости, делается невинное лицо, какое, наверное, было в пятнадцать лет).

Но время идёт, яйцо давно упало, разбилось и слизано бродячими котами, а вместо него кто-то подложил камень. Ничего не теплится и не бьётся внутри, кроме холодной злости — на неё, на себя, на жизнь? Всё-таки на неё. Столько было прощено друг другу, столько обнулили счетов, и вдруг она вздумала бросить партию и уйти в новую игру. Ну и катись, никто не заплачет. Только как быть со старыми обидами, которые никуда не делись, не жгут, а просто давят, занимая место, предназначенное для другой? В этой постели должна лежать какая-нибудь тёплая живая девчонка, а вместо неё бок леденит булыжник. Хорошо бы собраться и выкинуть, но, может быть, она вернётся к зиме — и вот уж тогда получит за всё, вот уж огребёт камнем по башке.

* * *

Жизнь всегда пахнет едой, в начале сладким животным молоком, в конце кутьёй и пресными блинами. В промежутке с людьми случаются щи, фаршированные перцы, жареная картошечка, зразы и пироги.

И только будучи надёжно спрятанным на два метра, человек начинает пахнуть свежим — цветами, влажной землёй, травой и снегом. Если, конечно, не выкапывать.

Бывшие героиновые навсегда теряют человеческий запах, на них остаётся лёгкая фиалковая — неживая — нота.

От любви за версту несёт по`том и спермой, обманом, бешенством, сладкими духами и резиной.

Мёртвая любовь пахнет морской водой, табаком, солнцем, ромашкой, коноплёй или железнодорожным ветром — в зависимости от того, где и как она осуществлялась. Но чистота мотива сохранится при том же условии — не выкапывать.

Обычно я довольно категорична в выводах, касающихся собственного опыта: точно знаю, было решение хорошим или нет. Но внезапно усомнилась в одной практике, которую считала верной.

У меня довольно обширный опыт разрывания привязанностей. Расставания бывали разные — медленные и мгновенные, добровольные и вынужденные, мучительные и лёгкие, дружеские и конфликтные. Но всегда я находила правильным зачищать эмоциональные следы, когда близость закончена. Расставаться можно годами, отлипая и отрываясь очень постепенно, но как только окончательное отделение завершилось, я теряю к человеку всякие чувства, и раздражение, и тепло. Коротко говоря, искренне забываю.

Принято думать, что позитивным результатом является сохранение доброго отношения, но я в таких случаях считаю, что отсоединения не произошло. Только полное и окончательное безразличие кажется мне гигиеничным. Человек, носящий на себе следы прежних (как добрых, так и негативных) привязанностей, выглядит облепленным жвачкой. Более того, он, как берёза, утыканная желобками для сбора сока, по капле теряет энергию через каждый канал. Когда незавершённых связей становится слишком много, человек разрушается. Отношения должны быть живыми и взаимными; если вы отдаёте кому-то своё тепло или раздражение в несимметричном порядке, вы растрачиваетесь впустую.

Почти все согласятся со мной, если речь идёт о негативе, но чаще всего, когда кто-то уехал от старого друга и прекратил с ним общение, он подразумевает, что расположение осталось. У меня же доброжелательности будет не больше, чем к попутчику в поезде, минус интерес, естественный к незнакомому человеку. Этого-то я уже знаю.

Это логично. Если человек для меня ценен, я сохраню общение на любом расстоянии и смогу возобновить близость через годы. Если же выбрала закончить, незачем оставлять открытый канал, даже когда на той стороне есть ещё тепло для меня.

Возможно, это следствие интровертности. У меня маленький ресурс внимания и душевных сил, я не могу фонтанировать просто так, мне нравится чувство свободы от других людей. Слишком часто вижу тех, кто удушен поводками, зависимостями и прочей незавершёнкой. Мне не нужно чувствовать столько тепла, не говоря об отрицательных эмоциях. И я рискую обделить актуальные отношения, как если бы одновременно читала книгу, смотрела фильм и говорила по телефону. И, скромно выражаясь, я владею технологиями сепарации, которые честно со мной срабатывают. Поделиться ими невозможно, сразу говорю, каждая психика формирует свой навык.

Смущает вот что. Отскребая жвачку, я удаляю и память. Теоретически знаю, что провела сколько-то месяцев или лет в связи с этим человеком, но когда уходит эмоциональное наполнение, воспоминание остаётся настолько неценным, что к нему больше незачем возвращаться. Нет ни малейшего желания восстанавливать чью-то улыбку по строчкам переписки, воскрешать трепет и возбуждение — это попросту невозможно. Получается, я обедняю своё прошлое. Потому что сохранённая привязанность (есть такие, добровольно оставленные в живых даже через десяток лет в разлуке) до сих пор для меня источник впечатлений. Возможно, я каждый раз сжигаю альбомы фотографий, вместо того чтобы убрать их на дальние полки, а потом пересматривать в самые тёмные вечера. Возможно, у меня будет очень скучная старость.

Но я выбираю быть живой для живых, на мёртвое у меня нет ресурсов.

* * *

Читаю сейчас какую-то очередную главу «Тайного города» — очень его люблю. Там всегда отчётливо прописаны мужские образы и совершенно обтекаемо — женские. Красивые, ухоженные, в облегающих платьях, они несут исключительно орнаментальные функции, даже если плотно задействованы в сюжете. И это нормально, эстетика блондинок Бонда, «Города греха» и прочих комиксов замечательно работает.

Но я вот о чём. За те годы, что я читаю цикл, автор придумал множество конфликтов и оснований для них, создал коллекцию целей и мотиваций. Но к последним книгам всё очевидней, что валюта в его мире очень простая — любовь и, как следствие её, преданность. Второе, впрочем, необязательно.