пару часов мы шли молча. Темп нашей лесной прогулки стал куда размереннее, и ловила себя на мысли, что не понимаю, как реагировать. То ли злиться, что я «просто девушка», то ли радоваться, что легкие перестали хотеть выпрыгнуть через пересохшее горло. — Ну, как ты? — наклонил голову Франко, доставая контейнер с едой. Он остановился и уселся на выцветшую траву, примяв ладонью место рядом. Я пожала плечами и вытоптала себе площадку напротив него. Погрузившись с головой в рюкзак, пыталась найти там свой перекус, но натыкалась лишь на какие-то вещи и небольшие бутылки с водой. — Еда вся у меня, — Франко внимательно наблюдал за моими тщетными попытками. Коротко выдохнув, я взяла протянутый контейнер и принялась молча есть.

— Как только ты спела песню, на запястье появилось что-то вроде клейма.

Я вскинула глаза на парня, но он смотрел в сторону, нехотя выдавливая из себя слова.

— Я много раз видел такую отметину у родственников. Но получить её самому…

Его голос дрогнул и замолк. Желваки на скулах заходили сильнее обычного, и я быстро отвела взгляд. Эта метка появилась из-за меня. Знала я или нет — дело было сделано.

Повисло напряжённое молчание, лишь полуденный лес над нашими головами продолжал безмятежно шелестеть листьями.

— Должен быть какой-то выход, — нарушила я тишину, — ты сказал, что были и другие. Значит, у вас было время попробовать хоть какие-то варианты…

Франко наконец взглянул на меня. Его зелёные глаза вспыхнули, а рот растянулся в недоброй ухмылке.

— Думаешь? С мёртвых особо не спросишь.

Я настороженно подалась вперёд.

— И что это значит?

Франко тоже слегка наклонился, приближаясь к моему лицу.

— Это значит то, что все женщины, проклинающие нас, умирали в ту же секунду.

Я в ужасе отшатнулась, широко распахивая глаза.

— Вы их убивали?

Франко не ответил. Улёгся поудобнее на землю и закинул руки за голову, прикрывая глаза.

Спешно дожевав сэндвич, я ползком перебралась на притоптанное место рядом с парнем. На его запястье и вправду чернела метка. Круг, поделённый на четыре деления, но одно отсутствовало, и круг казался сломанным, неполным.

Лицо Франко не выражало никаких эмоций, а грудь равномерно вздымалась, как будто он спал. Не успела я подумать о том, что в таком расслабленном состоянии его черты становятся ну совсем мальчишескими, как в двух шагах от меня протяжно каркнул ворон. Тело интуитивно дёрнулось вбок, и я завалилась на мирно сопящего парня.

Кажется, он был готов к такому повороту событий: локтем я упёрлась в мгновенно сгруппировавшиеся мышцы пресса, а мою спину придержала напряженная ладонь. Его глаза снова высверливали во мне дыру, а белые брови метнулись вверх. Пару мгновений мы просто пялились друг на друга, не обращая внимания на затекающие части тела. Его радужки меняли цвет с яркой зелени на глубокий изумрудный, а я завороженно вглядывалась в них, не смея отстраниться. Или не желая…Пальцы Франко двинулись вдоль позвоночника, и тело ответило горячей волной. Я резко вдохнула воздух, выпрямляя руку, которой опиралась на парня. Он нахмурился и приподнялся на локте, сокращая расстояние между нами. — Глупая птица, — часто заморгала я, сдвигая брови. Все мысли отошли на второй план, оставляя лишь нас двоих в окружении замершего леса. Уголки губ парня дернулись, когда я облизнула пересохшие губы. Он перевел стремительно темнеющий взгляд на них, чем заставил мои щеки раскраснеться еще больше. Напряжение между нами было почти осязаемым. Воздух кусками залетал в нос и выдыхался через горло, тяжело и скомкано. Франко скользил взглядом по моему лицу, спешно опускаясь на ключицы и возвращаясь обратно. Моя рука дёрнулась к его щеке, но задержалась в сантиметре от кожи. Он горел, словно открытое пламя, так, что даже на расстоянии я чувствовала жар. Ворон нетерпеливо закаркал прямо над нами, и я испуганно вскинула голову. Ладонь Франко быстро переместилась с талии на шею и вернула меня к себе. Я встретилась с ним нос к носу. Его глаза округлились и разлились яркой зеленью, а зрачки стали сужаться. На мгновение меня парализовало, но инстинкты взяли свое: со всей силы оттолкнувшись, я попятилась назад, во все глаза глядя на то, как Франко поворачивается ко мне спиной, впечатывая кулаки в землю. Я резво поднялась и понеслась вглубь леса. Мне было все равно, куда бежать, лишь бы подальше от него. Какого черта происходит? С чего моё тело решило, что может властвовать над разумом?

Но ведь так и было: только я приближалась к нему — сердце билось быстрее, по венам разливалась тягучая субстанция, а связные мысли мгновенно покидали голову. — Аика! Стой! Грозный рык проник под кожу, возвращая меня в ирландский паб. Перед глазами стояло сперва испуганное, а затем яростное лицо парня. Ну уж нет. Если инстинкт кричит — беги, кто я такая, чтобы его игнорировать. Животный страх придавал сил. Я ловко петляла между деревьев. Ноги летели, подгоняя моё тело, которое ну совсем не желало быть схваченным. Я даже не прислушивалась, есть ли за мной погоня, просто мчала вперед, не оборачиваясь. Небо надо мной резко почернело, но спустя пару секунд вновь стало обычным. Я вскинула голову, не останавливаясь — в безмятежной голубой выси проплывали белые пушистые облака. — Аика! Лицо больно впечаталось во что-то твердое. Я вовремя наклонила голову, спасая нос, и вся сила удара пришлась на бровь и скулу. Взвыв от внезапного болевого ощущения, я дёрнулась назад, но крепкие руки обхватили меня и прижали к себе, полностью парализуя. Франко обнимал меня, ладонью прижимая голову к груди, а талию и одну руку — к бедру, так, чтобы я не смогла высвободиться.

— Пусти… пусти… — я пыталась оттолкнуться, но стальная хватка парня не оставляла мне ни единого шанса.

— Успокойся.

Он уткнулся носом в мою макушку, тяжело дыша. Я вертелась, как уж на сковородке, скидывая руки Франко, вырываясь из этого плена. Но он стоял скалой, лишь пальцами поглаживал мои волосы и спину.

И я смирилась. Перестала дёргаться. Опустила голову вниз, прислоняясь щекой к его бешено стучащему сердцу. Слёзы растекались тихими ручьями по скулам, спускаясь на подбородок, оставляя мокрые пятна на его футболке.

Франко ослабил хватку. Его ладони взмыли вверх, обхватывая мою челюсть. Я зажмурилась и ухватилась руками за его запястья, когда он настойчиво приподнял мой подбородок, заставляя посмотреть в глаза.

— Ты испугалась, я понимаю. Больше этого не произойдёт.

Я выдавила что-то наподобие усмешки.

— Я даже не понимаю, чтопроизошло… Я вообще ничего не понимаю.

Голос сбился, и я больно закусила губу. Я не должна была