Опер Чуприна тоже повернулся и посмотрел на шубу с интересом. Издалека она напоминала развалившегося на полу зверя, вытянувшего вперед лапы-обрубки. Пройдешь мимо, а там когти, и – цап за ногу!

– Марина, – недовольно сказал Сергей, смущенный валявшейся, как половая тряпка, шубой, – вы ведь сами нас вызвали. Давайте я буду решать, что имеет значение, а что нет. Я ведь не учу вас петь, верно? Ну, так и вы не учите меня работе со свидетелями.

– У вас линзы? – вдруг спросила она.

– Что?

– Линзы? Разве бывают глаза такого цвета?

– Ах, это, – криво усмехнулся Сергей. – Нет, не линзы. Таким родился. Этому даже какое-то научное объяснение имеется. А что?

– Ничего. Я часто видела, что один глаз зеленый, а другой голубой, но чтобы у одного глаза было сразу два цвета, никогда не встречала.

– Давайте обсудим цвет моих глаз потом, – смутившись, сказал Сергей. – А сейчас составим протокол, а потом поедем к нам, попробуем опознать вашего маньяка.

– А нельзя без протокола? – жалобно спросила Марина.

– Без него дело не заведут.

– Ну и пусть не заводят, – заскулила она. – Я всего-то хочу, чтобы он оставил меня в покое.

– То есть вы отказываетесь давать показания? – неприятно прищурившись, уточнил Сергей. – Тогда я могу оформить ваш звонок как ложный вызов, придется штраф платить.

– Но… – начала было Марина, а потом, представив реакцию Алексея, стиснула зубы и решительно сказала:

– Ладно, оформляйте ложный вызов.

– Вы хорошо подумали? – тихо спросил Сергей.

– Да, – мрачно кивнула она.

В конце концов, маньяк во дворе не казался худшим из зол по сравнению с тем, что придется вытерпеть от Залевского!

Под ложечкой заныло, словно туда угодил грубый мужской кулак…

Сергей снова вздохнул.

Она уже перестала считать его вздохи.

Разноцветные глаза манили какой-то неземной красотой…

– Хорошо, – неохотно сказал он. – Я не буду оформлять это как ложный вызов. Разыщу оперов, что работали с вами в отделении, с врачами поговорю. Больницу-то помните?

Больницу Марина помнила хорошо, вспомнила и толстенького эксперта-криминалиста, вколовшего ей успокоительное. Услышав о нем, Сергей обрадовался:

– Ну, теперь полегче будет, я вроде понял, о ком вы… А где вас можно послушать?

– Что?

– Ну, выступаете вы где? Я бы послушал, интересно… Может, у вас есть диск?

Марина на миг растерялась.

Диск?

Откуда…

Только промо, который показывала на студиях, но это же несерьезно.

– Знаете, я так замоталась, что совершенно позабыла захватить с собой диски. То есть они у Леши в машине, но он уехал на ней… А концерты… Ну, в Москве сейчас я не пою, уезжаю на гастроли в… Париж, а оттуда в Монте-Карло… Но я вам позвоню, как только вернусь, обещаю. И приглашу на свой концерт!

– Я буду ждать, – серьезно сказал Сергей, а глаза смеялись.

Тот, который был с тремя коричневыми лучиками – сочувственно, а наполовину карий – издевательски.

Вечеринка была что надо.

Зал сверкал сотнями лампочек, вышколенные официанты таскали шампанское на сверкающих подносах, а вокруг, словно муравьи, сновали знаменитости. Еще пару месяцев назад Марина отдала бы многое, чтобы просто попасть сюда, пусть незваной гостьей, вроде лжегенерала Папагатто из старого фильма, умудрявшегося под шумок таскать со столов деликатесы и прятать их в рукава.

Сегодня она улыбалась фальшивой стеклянной улыбкой и мечтала сбежать, прежде чем ее прилюдно стошнит…

Несмотря на то, что они прибыли всего полчаса назад, Залевский был изрядно пьян. Он где-то пропадал два дня, на звонки не отвечал, а войдя в дом, многозначительно посмотрел на ее живот и сурово спросил:

– Готово дело?

Она кивнула, и тогда красавец-киногерой расплылся в благодушной улыбке. Вспомнив муниципальную больничку, толстую врачиху, которая обозвала ее шалавой, укол в вену и странную, ноющую боль внутри, Марина почувствовала, что она ненавидит этого бесконечно чужого мужчину, с которым жила под одной крышей.

Врач смотрела на нее с презрением.

Марина подумала, что это, наверное, профессиональное. Мамина подруга, врач-гинеколог, тоже презирала всех, кто решался на аборт. Отходя от наркоза, Марина смотрела в потолок, ослепительно белый, как будто светившийся, и думала: когда-нибудь у меня будут дети…

Она так долго вынашивала в себе саму идею материнства, что почти поверила в счастливую семью с Алексеем. Дома, когда она еще ощущала остаточный эффект наркоза, Марина с удивлением поняла, что ее волнует отнюдь не факт убийства ребенка. Ей мерещился презрительный взгляд докторов, а еще крах мечты, которую она так старательно строила кирпичик за кирпичиком. Под вечер заявился Залевский, узнал про аборт и, повеселев, потащил ее на прием.

Марина долго думала, рассказать ему о нападении маньяка или нет, но потом решила, что не стоит.

Теперь она долго высматривала из окна потенциальных обидчиков, а выходя из дома, всегда была готова юркнуть назад, за спасительную дверь. Но мужчина с раскосыми глазами не появился.

В шикарном клубе чествовали героев кинопремьеры. Успех картины был оглушительным. Сперва селебрити поприсутствовали на показе, а потом, после нескольких вялых интервью, отправились кутить в центр.

Разглядывая толпу, Марина чувствовала себя неудачницей.

Вроде бы до приема успела сделать вполне пристойную прическу, нацепила маленькое черное платье от «Шанель», туфли на тоненьких шпильках… и все равно она не вписывалась в эту бурлящую людскую массу.

«Вся разница в том, что они здесь – у себя дома, – раздраженно подумала она. – Не сами личности, так с кем-то. А я – никто, лимита, хотя и приперлась сюда со звездой. Только для звезды я никто. Он меня вышвырнет, как драную тряпку, и найдет другую, о которую будет вытирать ноги».

Осознавать это было горько.

Марина прихватила с подноса бокал с шампанским и осторожно отхлебнула. Пузырьки ударили в нос, а в пустом желудке как будто разорвалась крошечная бомба.

Антон пришел на прием вместе с Ленкой, и уж она-то точно не чувствовала себя чужой.

Столкнувшись с Залевским, Антон неискренне улыбнулся и пожал тому руку, а Ленка, вздернув брови, послала Марине немой вопрос: мол, как оно?

Марина неопределенно пожала плечами.

Ленка сочувственно кивнула и упорхнула куда-то в глубь зала.

– Это кто такая? – спросил Алексей.

– Кто?

– Ну, с Черницыным. Что за девица?

– Лена. Подруга моя. А что?