Раф выглядел чрезвычайно довольным собой.

– Oui, bien sûr[47], – произнес он так, как будто это совпадение едва ли стоило упоминания. – Мервель близок со своим дядей, который в свое время был весьма известным сыщиком. Сейчас Девре почти восемьдесят, и все свое время он тратит на то, чтобы согреться, пьет лучшие вина и старается есть каждое блюдо так, как будто оно для него последнее – как и мы, non? – кивнул он дедушке с печальной улыбкой. – Мне не составило большого труда выяснить, что известно об этом деле твоему инспектору Мервелю.

– И?.. – спросила я, когда дядюшка сделал паузу, чтобы закурить сигарету – и, конечно же, чтобы придать больше драматизма своему сообщению.

– Вот что мне известно. Мадемуазель Лоньон нанесли шесть ножевых ранений, от которых она скончалась. Под ногтями у нее немного кожи и крови и несколько синяков на лице и руках, что указывает на то, что она оказывала нападавшему сопротивление – возможно, когда он заставлял ее спускаться в подвал, где она и была убита. Так что у него наверняка остались какие-то следы, возможно, на руках. Убийца правша и выше мадемуазель, но насколько выше, они точно не знают, поскольку речь шла о лестнице в подвал и один из них мог находиться во время нападения на ступеньке, понимаешь?

Я кивнула, но промолчала, надеясь услышать продолжение.

– Однако маловероятно, чтобы кто-либо из них стоял во время нападения на лестнице – это усложнило бы задачу. Предполагается, что он был на десять-пятнадцать сантиметров выше ее. То есть его рост – около ста восьмидесяти сантиметров. На ней было пальто, но не было сумочки… теперь мы знаем почему. – Раф бросил на меня озорной взгляд. – Тебе придется передать ее Мервелю, chèr.

– Да. Я сделаю это сегодня, после того, как получу свой последний гонорар у миссис Хейс.

Дедушка и Раф посмотрели на меня с любопытством, и я объяснила, что Хейсы меня уволили.

– Я уверена, что это не совпадение: вчера вечером в театре я видела мистера Хейса с женщиной, которая не была его женой, – печально произнесла я, – а сегодня они вдруг больше не нуждаются в моих услугах.

– А-а, – протянул дедушка. – Какая жалость!

– Я уверена, что найду другую студентку на замену Бетти.

– Разумеется, найдешь. Пол мне сказал, что несколько человек в посольстве спрашивали твои данные, – бодро произнесла Джулия, которая большую часть разговора вела себя необычно тихо. Затем она посмотрела на дядю Рафа. – Что еще вам удалось узнать? Что с отпечатками пальцев? – Взгляд Джулии пылал надеждой и энтузиазмом.

– Ах, да. Они ищут отпечатки пальцев на ноже, но никаких очевидных следов нет. Конечно, сейчас зима, и убийца, вероятнее всего, был в перчатках.

– Мадемуазель Лоньон только наполовину француженка. Очевидно, ее мать была из Польши или откуда-то еще, – сообщил Раф. – По словам Девре, его племянник точно не знает, как долго молодая женщина жила в Париже. Больше информации нет – по крайней мере пока. Но я пообещал Девре, что если он будет держать меня в курсе, я в свою очередь как-нибудь вечером приглашу его на самый великолепный ужин. – Он с надеждой посмотрел на Джулию, которая громко рассмеялась и с готовностью согласилась.

– Для меня это честь, – призналась она.

– Я хотела бы узнать о том мужчине, которого убили на лестнице бывшего дома Терезы. – Я вернулась к теме разговора. – Вдруг между убийствами есть связь? Не мог бы ты попросить этого бывшего инспектора Девре что-нибудь выяснить?

Джулия усмехнулась, глядя на моих дедушек, и ткнула большим пальцем в мою сторону:

– И она утверждает, что не лезет в расследование!

Все по-доброму посмеялись, и я встала.

– Полагаю, мне лучше уйти. Я должна отнести сумочку Мервелю в дом номер тридцать шесть и забрать свои деньги у миссис Хейс. А еще нужно заехать на рынок за яйцами и молоком, – объяснила я и улыбнулась, вспомнив успех моих омлетов и то, почему у нас закончились яйца.

Кому-то это могло показаться мелочью, но для меня это было очень важно.

– О, отлично! Я схожу с тобой на рынок, – обрадовалась Джулия.

– А как же обещанная жареная курица? – обрадованно произнес дедушка. – Будет ли у нас сегодня на ужин эта мадам Пуле и ее спутники?

Я взглянула на Джулию и тут же скисла.

– Вечером я работаю в театре, – неуверенно произнесла я.

– О, это не проблема! Мы можем приготовить мадам и поджарить ее до твоего ухода, – сказала она, и я увидела, как дедушка и дядя Раф вздохнули с заметным облегчением. Оба.

– Мы сядем есть, когда она будет готова, – обрадованно произнес дядя. – Даже если это будет в четыре часа пополудни, за чаем!

Я поцеловала дядю и дедушку в их гладкие щеки и попрощалась с Оскаром Уайльдом, который едва ли обратил на меня внимание, так как на столе остался кусочек омлета, до которого он не терял надежды дотянуться. Я подозревала, что когда выйду из гостиной, дядя Раф приподнимет маленького песика и позволит ему съесть со стола. Раф утверждал, что это справедливо, поскольку мадам Икс могла запрыгнуть ради лакомых кусочков на любую поверхность, в то время как Оскара Уайльда приходилось приподнимать.

– Я вернусь сразу, как только смогу, – пообещала я. – Сидите в тепле и не впутывайтесь ни в какие неприятности.

– Ну, разумеется. А в какие неприятности мы можем впутаться? – удивился дедушка. – Мы старые и неинтересные, никуда не ходим, и, что еще более печально, нас никто не навещает.

Я уверена, он слышал наш взрыв хохота, когда мы с Джулией сбежали вниз по лестнице и выскочили за дверь.

– А я вот о чем подумала, – проговорила Джулия, когда мы выскочили на Университетскую улицу. – Кровь могла быть не только на одежде убийцы, но и на обуви. Брызги ведь летят во все стороны, верно? Он мог снять пальто или надеть его, чтобы скрыть кровь, но он не мог снять носки – особенно в декабре!

– Превосходное замечание, – согласилась я. – Если он вернулся в вашу квартиру после убийства Терезы, он мог перепачкать кровью даже пол. Не наступить в нее он не мог – вокруг все было залито кровью. – Я содрогнулась. Бедная Тереза.

– Полиция, вероятно, уже все проверила, но может, нам пойти осмотреть подвал? Вдруг мы что-нибудь найдем? – предложила Джулия, напрочь забыв о походе на рынок. – Вперед, Нэнси Дрю!

Вместо того чтобы войти в свой дом через парадный вход, Джулия потащила меня в обход по узкой дорожке между ее домом и соседним. Узкая, утоптанная в снегу тропинка привела нас