— Херри… нет… не… прислуга…

— Посмотрите, что вы натворили! — Лайонел подошел к жене, движимый, как показалось Барнаби, больше раздражением, чем заботой о ее здоровье. — Я отведу тебя наверх, Энн. — Он сверкнул глазами на полицейских, но те спокойно выдержали его взгляд. — Если захотите поговорить со мной или моей женой еще раз, договаривайтесь, как это принято, заранее.

— Боюсь, что так не пойдет, сэр, — возразил старший инспектор. — И должен предупредить вас: если вы будете и впредь уклоняться от сотрудничества со следствием, вам придется встречаться с нами в полицейском участке.

— Нам с вами не мешало бы соблюдать осторожность, шеф, — усмехнулся Трой, когда они вышли. — Эти их «тайные рукопожатия»!

Барнаби кратко, содержательно и очень образно выразил свое мнение о масонских связях преподобного Лоуренса. Из-за этой-то самой образности и трепетали подчиненные, когда старший инспектор вызывал их к себе на ковер.

Трой от души посмеялся и несколько раз повторил услышанное, чтобы запомнить и рассказать потом в столовой. Он успел заучить все наизусть к тому времени, как они оказались у двери квартиры над гаражом.

На этот раз он их видел. Видел, как подъехали, как вошли в дом. Он был готов к их приходу. Помня, как Лоуренс помешал им в прошлый раз, Барнаби рассчитывал, что следующие минут двадцать преподобный потратит на увещевания жены.

Мысли сержанта Троя катились по тем же рельсам. Еще один тошнотворный спектакль в исполнении шофера — и абрикосово-малиновая «Павлова» из «Красного льва» образует на стильном кремовом ковре изысканную мозаику. И чистить ковер будет уж точно не сержант.

Дверь была открыта. Джексон стоял за ней в серебристом твидовом пиджаке и черной хлопковой водолазке. Лицо его излучало искренность и прямоту.

— Надо же, инспектор, когда вы сказали, что еще вернетесь, я подумал, что вы меня разводите.

— Здравствуйте, мистер Джексон.

— Для вас Терри. — Он вежливо посторонился.

Они вошли и поднялись наверх.

Квартира выглядела почти так же, как в прошлый раз, разве что на кухне у стены стояла новая гладильная доска. Двери на кухню и в ванную были широко распахнуты, как будто Джексон давал понять, что скрывать ему нечего. На кофейном столике желтел вчерашний номер «Дейли стар».

Джексон сел на диванчик, весь мягкость и уступчивость. Но взгляд у него был сосредоточенный. Сидел он подавшись вперед, руки лежали свободно, вот только костяшки пальцев упирались в колени, как у спринтера перед стартом.

— Вы всегда возите мистера Лоуренса, Терри?

Джексон сначала удивился вопросу, а потом напрягся. Он ожидал чего угодно, только не этого.

— Да, мистера и миссис Эль. Он не удосужился научиться водить.

— Расскажите мне, что случилось сегодня.

— Что вы имеете в виду?

— То, что закончилось визитом к врачу.

Джексон замялся:

— Не знаю, понравится ли это мистеру Лоуренсу.

— Я услышу об этом здесь или в следственном изоляторе, — невозмутимо осведомил старший инспектор Барнаби. — Выбирайте.

Терри Джексон рассказал им, как вез Лайонела с совещания в Каустонском городском совете, где обсуждались меры по усовершенствованию подготовки магистратских судей. Проезжая по Хай-стрит, они увидели жену преподобного, которая бродила по улице в невменяемом состоянии. Лайонел хотел посадить ее в машину, но она стала кричать и размахивать руками.

— Что кричать?

— Ничего, всякую бессмыслицу.

— Да полно! Что-то, наверно, имело смысл.

— Нет, честно! Что-то совершенно неразборчивое. Тогда я вышел, чтобы помочь ему, но от этого, похоже, ей стало еще хуже.

— Надо же, удивительно, — пробормотал сержант Трой.

— Нам все-таки удалось усадить ее в машину. Сначала Лайонел велел мне ехать домой, но потом передумал. Их врач, Паттерсон, он в Свон-Миррен, и мы поехали прямо к нему. Он сразу принял ее. Наверно, вколол ей что-то убойное. Она была как зомби, когда вышла от врача.

— Что потом?

— Я остановил машину около аптеки, купить лекарство, которое он прописал, а потом поехали домой.

— Вы знаете, зачем она ездила в Каустон?

— Нет.

Малюсенькое, не толще волоска, колебание. Знает и не хочет им говорить. Хорошо. Микроскопическая, но подвижка. Барнаби сделал паузу, прикидывая, продолжить сейчас или отложить на будущее. Он решил подождать, с удовлетворением отметив, что на лбу у Джексона выступили бисеринки пота.

Надумав сменить тактику, Барнаби сказал:

— Несколько дней назад здесь еще жила девушка.

— Да, верно.

— Что вы можете сказать о ней?

— О Карлотте? Высокомерная сучка.

— Значит, вы с ней не ладили? — уточнил сержант Трой.

— Нос передо мной задирала. Считала, что лучше меня. А на самом деле она никто, ясно? Прошла через то же самое, что и я.

— Отказала вам, да? — предположил Барнаби.

— Да я не дал ей шанса мне отказать!

— А теперь злитесь?

Сначала, не задумываясь, он отреагировал на колкость Барнаби, а теперь опомнился и притих. И наконец очень осторожно ответил:

— Говорю же, я к ней не подкатывал. Она вообще не в моем вкусе.

— Вы знаете, почему она сбежала?

— Нет.

— Лоуренс никогда с вами об этом не говорил?

— Не моего ума дело.

— А миссис Лоуренс?

— Я вас умоляю!

— А, да, конечно! — Трой прищелкнул пальцами, притворяясь, будто только что вспомнил. — Она же вас в дом не пускала, верно?

— Да идите вы… — Джексон угрюмо отвернулся от них и начал жевать свою правую щеку.

— Есть вероятность, что девушка вообще никуда не убегала, — произнес Барнаби.

— Да что вы?

— Примерно в то же время, когда она якобы ушла, — пояснил сержант Трой, — мы получили сообщение, что кто-то упал в реку.

— Это вряд ли могла быть Карлотта. — Джексон впервые за весь разговор засмеялся. — Она ушлая. Умеет о себе позаботиться.

«Кто бы говорил», — подумал Трой.

— Упал, — повторил он, — или его столкнули.

— Ну, это не я. В тот вечер, про который вы говорите, я был в Каустоне. Дожидался Лайонела с собрания.

— Это точно?

— Я чист как первый снег.

Барнаби вспомнил, что его мать часто использовала это выражение, когда он был маленький. Правда, она говорила «чист как талый снег». Его не очень расстроил ответ Джексона. Тот вполне мог обернуться, пока якобы околачивался там и ждал хозяина, тем более что Ферн-Бассет всего в двадцати минутах езды. Если твердо решиться… Что касается убийства, которое точно произошло, убийства Чарли Лезерса, тут у Жакса алиби не было.